Мельранский мезальянс. Ясмина Сапфир
ярость. Мне хотелось врезать ему. Подскочить, вдарить, как следует по лицу за презрительное высказывание о землянах, за горделиво вздернутый нос, за пренебрежительно искривленные губы.
Сама не понимаю – почему меня это так задело, так выбесило. В груди колотилось все быстрее, злые слова вертелись на языке. Хотя, если вдуматься – да какая разница? Главное – спасти жизнь Мелинды! Не замуж же мне за Рейгарда выходить! Пусть думает что хочет! Но все внутри протестовало против высказываний и тона мельранца. Каждая клетка звенела возмущением.
Рейгард насупился, прищурился и снова гипнотизировал. Губы его скривились, а тело казалось каменным валуном.
– Возможно, я землянка, грязь под вашими, высокородными мельранскими ногами. Но не смейте при мне унижать других! Они работали, они старались нас спасти! А вы…вы…
Я сама испугалась собственного безрассудства. Вот сейчас он уж точно рассвирепеет, вышвырнет меня с Мелиндой из корабля. Господи! Что я творю! В груди клокотало, влажные ладони сжались в кулаки.
Рейгард помедлил, не двигаясь, не выпуская моего взгляда. И вдруг бросился к двери.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – выдохнул как-то расстроенно, устало, и скрылся за порогом каюты, бросив через плечо: – Я не собирался тебя обидеть. Ты сама себе придумала.
Глава 5
За сутки пути мы с Рейгардом почти не виделись. Лишь мельком пересекались возле медотсека, где лежала Мелинда. Складывалось впечатление, что как только я там появлялась, мельранец немедленно уходил.
Мы обменивались странными, долгими взглядами. И, казалось, как в тот первый раз в клубе, время замедлялось, останавливалось, и оставались лишь мы, отрезанные от всего мира.
Но потом Рейгард словно бы вспоминал что-то важное. Резко разворачивался и уносился прочь.
Мелинде становилось все хуже.
В первые часы полета она еще держалась. Полусидела на громадной кровати, с поднимающейся спинкой, нервно шутила, что ребенок выжал из нее все соки. А в голубых глазищах стояли слезы и страх. Она боялась будущего, того, что недолго протянет.
Бледные губы бантиком дрожали, но складывались в грустную улыбку.
Тихо посвистывал, мигая сотнями лампочек черный прибор жизнеобеспечения, размером не больше моего старого ноутбука.
На экране плясали точки и кривые, высвечивались цифры анализов.
Все делалось на расстоянии. К подруге лишь подключили несколько датчиков. В виде белых браслетов на руках и ногах, колье – на шее и клипсов на ушах.
Мельранцы продумали все. Их медицинские технологии ушли очень далеко от земных, и делиться с нами высокомерные засранцы не торопились.
Весь день я металась в какой-то лихорадке между медотсеком и своей каютой, навещая подругу почти каждые два часа. И видела изменения.
Все темнее становились круги под большими глазами, все с большим трудом поднималась Мелинда с постели. Все чаще ее рвало кровью, и все реже она улыбалась – пусть даже так, как пару часов назад – через силу, через боль.
К концу