В гостях у Снежной Королевы. Ренат Янышев
иногда надо головой думать, – огрызнулась я в ответ и резко затормозила перед домом. – Всё, приехали. Вытаскивай свои покупки…
…Прошло два месяца. Как именно – лучше не вспоминать! Работа, работа и работа. Ни о каких выходных, чтобы выехать за город – потренироваться хоть разок на лыжах, и речи не шло. В институте и так с большим скрипом подписали мне недельный отпуск за свой счёт, привязав его к восьмому марта. Зато Сергея на его работе отпустили без вопросов.
Одна моя подруга перезвонила своей знакомой, живущей в предгорье Хибин, и та согласилась предоставить нам для проживания собственную однокомнатную квартиру. Вопрос с жильём был решён, и я отправилась на вокзал за билетами.
И в понедельник, накануне Великого Женского дня, мы погрузились в мурманский поезд. Хорошо всё-таки иметь мужа. По крайней мере, Верницкий исправно тащил на себе обе пары лыж, и тяжеленный рюкзак с ботинками и одеждой…
…Над пустынными, бескрайними просторами остервенело гонялись друг за другом буйные ветра. Казалось, весь воздух заполнился их разбойничьим посвистом. И несчастные снежинки вместо плавного неспешного кружения метались над равниной в пляске святого Витта. Они бестолково дёргались туда-сюда, повинуясь воле безумного дирижёра, сталкивались друг с другом, на мгновение касались земли и вновь взмывали в воздух. Все заволокло снежной пеленой. Исчезли небо и земля, остался лишь белый цвет. И только изредка глаз улавливал размытые вьюгой очертания деревьев, да заметённые снегом придорожные постройки.
И я вдруг осознала, что мы попали в другой, в чужой, в иной мир. Здесь начинаешь иначе относиться к расстояниям («Ой, я живу прямо на краю света», – вспомнилась мне жалоба одной моей коллеги, – «мне от метро до дома идти целых двадцать минут»). Здесь суетливость секундных стрелок сменилась протяжным заунывным воем ветра. Воистину, здесь царство Снежной Королевы! Мне пришло в голову, что наверняка Андерсен написал свою сказку под впечатлением такой же невероятной вьюги, когда поневоле преклоняешься перед исполинской мощью природы, и начинаешь её очеловечивать, если не обожествлять.
Мне вдруг вспомнилось, как я в детстве сидела на табуретке у окна, вдавив нос в стекло, и с восторженным ужасом следила за разыгравшейся метелью. А мама читала вслух «Снежную Королеву». Как я верила в то, что происходило на страницах сказки! Пожалуй, тогда для меня жестокая волшебница была даже более реальной, чем воспитательница в детском саду, хотя воспитательницу я видела каждый день, а Снежную Королеву только на картинке.
Прошло тридцать лет, и я опять была готова поверить в сказку, которая начиналась сразу за окном нашего купе. И потому, в поезде, упрямо мчащемся на север, было тепло и особенно уютно из-за осознания той хрупкой грани, что отделяет нас от разгула стихии. Я вздохнула и вновь прижалась щекой к стеклу, заворожённо следя за снежным танцем.
Серёжка дрых по обыкновению на верхней полке и не мешал мне предаваться мечтательно-медитативному безделью.