Психология с подковыркой. Ренат Янышев
подозрения, что Кэри это проделала нарочно, но с доказательной базой было, увы, слабовато.
Видимо это у них генетическое. Ну не любят индокитайцы французов. Мне, правда, от этого было не легче, поскольку скандал в этот момент приобрел логическую стройность:
– Бедный мой песик! Вы посмотрите только, что с нами сделала эта бешеная! Она же нам всю спину изодрала. Боже, мы же кровью истечем!
Она стояла, причитая подобным образом, не забывая шарить глазами по сторонам – есть ли зрители. Впрочем, Форду действительно досталось. Он жался к ногам хозяйки и жалобно поскуливал, искренне не понимая, за что получил трепку.
Лишь после многочисленных заверений, что ущерб, нанесенный собаке, будет возмещен, я смогла ретироваться с места сражения.
Одна Кэри от случившегося получила моральное и физическое удовлетворение. Возвращаясь на моих руках домой, она плотоядно облизывалась и довольно урчала.
Из-за этого происшествия времени осталось только, чтобы перечитать материал, набить сумку и выскочить на улицу. Безрезультатно прождав маршрутку, я решила взять такси.
При виде моей руки, нещадно подрезая остальные машины, с левой полосы рванула какая-то забрызганная донельзя, а потому неопределенного цвета, колымага выделки середины 80-х. Я хотела было отказаться от услуг сомнительного качества, но стекло передней двери опустилось, и оттуда выглянула красная шляпа с загнутыми полями:
– Куда едем?
Шляпа была женской, впрочем, как и голос. Меня это заинтриговало и я ответила, что надо на Финляндскую. Там находилось вторая институтская площадка, использовавшаяся преимущественно для занятий с заочниками.
– Садись. За сотню считай ты уже там.
Я забралась в салон и только там повнимательней рассмотрела владелицу авто. Яркая брюнетка с резкими чертами лица, лет за пятьдесят, в брючном костюме, отчаянно лихачила, ввинчиваясь в малейшие разрывы между машинами. Она постоянно сигналила, жестикулировала и курила одну за другой папиросы, вставляя их в длинный изящный мундштук.
Она олицетворяла собой независимость. Независимость от быта, от мужчин, от тысячи мелочей, опутывающих женщину в современном мире. Конечно, это была иллюзия. Иначе бы ей не пришлось подрабатывать частным извозом. Тем не менее, она ездила на машине. А я, имея семилетней давности права, вынуждена лишь мечтать об этом. И я тяжело вздохнула.
– Что загрустила, подруга? – повернулась ко мне, пока мы стояли у светофора, брюнетка.
В ее глазах я увидела искреннее сочувствие и неожиданно для себя самой призналась в сокровенном:
– Да вот, все о машине мечтаю.
– О какой? – тут же решила уточнить собеседница.
Она бесцеремонно мне тыкала, но это не вызывало отторжения, поскольку в ее устах казалось совершенно естественной манерой общения.
– Не знаю, что за модель. Я ее только один раз видела. Такая маленькая, уютная, красного цвета, с раскосенькими глазками. Двухдверная.
Для