Я остаюсь. Мелодия для флейты и виолончели. Юлия Добровольская
за клеем и стала собирать рассыпавшиеся части. Прилаживая стекло с листом к задней дощечке, она вдруг увидела надпись карандашом на обратной стороне портрета:
Когда глаза его печальны,
они похожи на замёрзший пруд,
на инеем покрытый изумруд,
на виноград в снегу нечаянном…
И в самом низу, очень мелко: "Я люблю тебя, а ты боишься любви. И так будет вечно."
Бедная моя девочка!
Интересно, как этот кусок бесчувственной железяки узнаёт о Катькином приезде? Чутьё срабатывает? Или агентура? А может, он, получив телеграмму, нарочно выматывает её по несколько дней? Садист!
Бедная моя девочка…
Ну вот, и в Катькиной комнате ни пылинки. И картинная галерея пополнилась несколькими работами из предыдущей поездки.
Лера очень тщательно отбирает, что повесить на стену – места остаётся всё меньше и меньше. Потом заказывает рамки. Остальное аккуратно, по всем правилам, складывает в "запасники" – короба с перегородками. Их сделал Гарри Анатольевич. Ещё когда был просто Гариком.
Сама Катька совершенно не интересуется дальнейшей судьбой своих картин. Только порой замечает Лере, что вот это она бы не повесила, и вот это… Но менять экспозицию у неё нет ни желания, ни времени. Ну и ладно, всё равно, кроме Леры да изредка заходящих в гости родственников, некому на всё это любоваться.
* * *
Проснулась Лера сама, без будильника. Двадцать минут восьмого – на час позже, чем обычно.
Провозилась с наполеоном до половины второго, думала, уснёт, как убитая. Ничего подобного: час с лишним проворочалась и спала ужасно. Не отдых, а непрекращающийся кошмар на тему Катькиного приезда.
То она встречает Катькин самолёт, а её там нет. Выясняется, что она приехала поездом. Лера несётся домой на такси – у Катьки же нет ключей! У дома оказывается, что ей нечем расплатиться с таксистом – она потеряла кошелёк. Нужно снова в аэропорт, чтобы его найти. Но тем временем Катька может, не застав Леру дома, уехать. Таксист требует расплаты и уже несётся назад в аэропорт. Лера умоляет его остановиться и подождать – она только напишет сестре записку…
Потом снится, что Катька спускается с трапа в одиночестве. Вокруг – ликующая толпа приветствует её. Лера пытается пробиться к трапу, но её не пускают. Она кричит, что это её родная сестра, и зачем-то показывает паспорт. Патруль листает паспорт и не находит никаких доказательств Лериным словам. Лера плачет от бессилия: но было же! было там написано! Она сама перелистывает страницы, они не поддаются. Вот, наверняка, на этой, но её никак не перевернуть… Ей советуют привести родителей. Конечно же! Как она сразу не догадалась! Бегом за мамой! А можно только маму? Папы нет, он в Воркуте, в лагере – за то, что бросал в царя бомбу. Да что же это? Лера всё перепутала: в Воркуте не папа, а дядя Валентин, и не в лагере, а работает, журналистом. А мама? Где мама? Когда Лера выходила из дому, мамы не было. Где же её искать?.. Мама! Мама!..
И что-то ещё, и что-то ещё…
Каждый