Зимопись. Книга третья. Как я был пособием. Петр Ингвин
И поступает соответственно – думая, что сам принял решение. Ага, щщаз. Варвара лихо поставила всех в ситуацию, отступать из которой выглядело неприличным. Наоборот, приличным и естественным – не отступать. Я понимал это где-то внутри. Глубоко внутри. А снаружи следовал за фонтанирующим ручьем действия.
Антонина, крупная, одного со мной роста, сграбастала меня целиком, вжав в доспехи. Ее губы нашли мои и хозяйски впитали. Прилетел и окучил их нахальный язычок. Я не успел даже удивиться.
– Следующая! – выпалила Варвара, которая следовала за мной по пятам.
Она выпросталась из рук Любавы и шагнула к ошалелой, бурно дышавшей Антонине.
На меня глядела только что выпавшая из чужих товарищеских объятий Амалия. Девичьи щечки вспыхнули румянцем: все же не подружку получила в напарницы по игре, а парня. И командира в одном лице. Но какая разница, это игра, всего-навсего игра. Ей хотелось огня, фейерверка, забыться и улететь… но природные скромность и кротость просто перли из каждой щели… ну, это так говорится. Девочка была милая, простая и серьезная. Каре темных волос пошло волнами: три безоговорочных кивка. Напряжение вспыхнуло и заискрило. Нас толкнуло друг к другу, как автомобили в краш-тесте: притиснуло, раздавило, расплющило. Передо мной возникло ищущее зовущее лицо. Глубокие глаза, затянутые поволокой, закрылись. Я впечатался в подставленные губы.
А ведь минуту назад ни она, ни я представить не могли, что наши тела заходят стать одним, а мысли и рты на миг станут общими. Параллельные прямые не пересекаются, учат нас в школе. Ерунда, еще как пересекаются. Только их слишком уж много.
– По одному, по два кивка в этом туре было? – донесся из другого мира голос Варвары.
– Было по два! – откуда-то ответили ей.
– Продолжаем! Переход!
Амалию унесло вихрем ускорившихся событий. Снова Кристина. После семи раундов с другими поединщиками сердца бились бурно и в унисон. Оба взбудораженные, до предела взвинченные, мы сразу шагнули друг к другу. Губы встретились.
Спереди Ярослава дружески тискалась с Майей. Сзади Амалия восполняла с Варварой время и ощущения, недодобранные со мной. Все четыре косились на меня и унесшуюся в межзвездные дали Кристину.
– Следующая!
Майя вспорхнула на меня радостным воробушком. Из внешнего круга донесся гул недовольства. Ярослава крепко прижимала к себе Феофанию, но лица обеих обратились назад. Выпрыгивавшее сердечко Кристины колотило довольную чем-то, хитро скалившуюся Варвару.
На этот раз Майя не обошлась без поцелуя. Мы оба помнили утро и внезапный порыв, совершенный в ожидании страшной развязки. Казавшийся нам последним, как достопамятная самая вкусная земляничка Хрисанфии, тот поцелуй был другим. Он стоил смерти.
Этот стоил жизни.
– Переход!
Снова Клара. Бегающие глазки. Вздымающаяся грудка. Пятнисто-пунцовые щечки. Сбитое нервное дыхание. В голове явно зреет непростое решение. Низенькая царевна делает над собой усилие