С.О.У.Л.. Аррен Кода
не это имел в виду.
– Ясное дело, – Роман пошарил на полке у себя над головой в поисках сигарет. Нащупал полупустую пачку, щёлкнул автожигом, предложил мне. Некоторое время мы молча курили, каждый думая о своём.
– Знаешь, – наконец сказал мой друг, – рано или поздно я всё равно окажусь там, – он возвёл глаза к потолку, и я понял, что он снова вспоминает Седьмой уровень. – У меня будет дом с просторным зелёным садом. Я заведу какую-нибудь живность, а в саду поставлю письменный стол. Буду сидеть и писать, глядя, как внизу суетится город.
Я подавил улыбку. Безнадёжный романтик…
– Ты ведь знаешь, – продолжал Роман, – со всеми этими новыми технологиями мне даже писать ничего не надо. Лежишь себе, сочиняешь, а мысли сами собой высвечиваются на экране пластопа. Только умей думать в правильном порядке – больше ничего не требуется. А всё-таки, я бы многое отдал за бумажный черновик. Чтобы черкать в нём и переписывать – никакого совершенства!
– Ну так тетради вполне можно достать в некоторых магазинах.
– Ага. У меня даже есть несколько. Лежат аккуратной стопочкой, чистенькие, почти новые, пиши – не хочу. А не получается.
– Как? У тебя? Не получается?
– Вот так-то! – Роман усмехнулся. – Совсем всё другое, Тал. В голове моей всё перемешалось. Раньше я вынашивал идеи, обвешивал их деталями, как новогоднюю ёлку игрушками. Долго не решался записать, не убедившись, что вот это как раз то, что я искал. А потом, перенеся на бумагу, будто выплёскивал часть себя – настолько приживались во мне мои выдумки. А теперь я в любой момент могу извлечь из своей головы всё, что там вертится, и выйдет неплохо. Вот только это скучно. И думаешь: а надо ли?
– Надо, – твёрдо сказал я. – Я читал твоё «Путешествие на Летту». Раньше я думал, что меня уже ничем не удивить, но тебе это удалось. Не пойму, как ты это делаешь.
Рома зарделся от удовольствия.
– Честно говоря, здесь нет особого секрета, – он смешно пожал плечами. – Знаешь, в юности мне то и дело говорили, что я веду себя как старик, растерявший радости молодости. Но я не был таким на самом деле – я всего лишь был нетерпеливым и злым, делил мир на чёрное и белое. И это мне до сих пор помогает. Обострённость чувств – я нарочно воспитывал её в себе, когда всех моих ровесников постепенно охватывало равнодушие. Один мой учитель когда-то сказал: способность удивляться похожа на способность любить. Поэтому я стараюсь удивляться всему, что вижу и слышу. Так и рождается жизнь на страницах книги.
– Чем больше я знаю тебя, тем больше понимаю, насколько я невежественен, – вздохнул я. – Ты просто ходячая библиотека. Лично я, стоит мне отключить рабочий гиперчип, чувствую себя законченным кретином.
– Мы и есть законченные кретины, – совершенно серьёзно отозвался Роман. – Я даже больше, чем ты, потому что без своих чипов, не будь они постоянно включены, едва ли вспомню, как меня зовут и какой завтра день. Мозги