Как я была Мэрилин Монро. Роман. Глеб Карпинский
мне раздобыли качественную косметику, сделали дорогую прическу. Старые подруги уходили в прошлое. Первым, что пришло в голову, это гоголем пройтись мимо Леши, так сказать, с гордо поднятой грудью. Я сразу же отправилась к Ольге, которая была подругой лучшего друга моего бывшего парня. Раньше мы несколько раз встречались, но как-то не присматривались друг к другу. Мне хотелось, чтобы мой бывший парень кусал локти до остервенения, узнавая, какая я стала красивая и успешная. С некой долей удовлетворения узнала я, что после того инцидента в гостинице, Лешу выгнали из банды за малодушие.
Характер у моей новой подруги был неугомонный. В пятнадцать лет она ушла из дома, приехав в наш город из глухой деревни, но быстро освоилась и стала жить на широкую ногу. Она хорошо разбиралась в людях, острым чутьем определяла полезность того или иного знакомства. При встрече Ольга увидела во мне перспективную подружку, сразу поддержала меня и даже решила взять шефство надо мной. Маленькая и пухленькая, с цепкими, хитрыми глазками она приметила меня и уже не отпускала. И хотя она была младше меня на год, жизненный опыт был у нее богаче моего. Помню, как Ольга вечно худела, вычитывая в журналах модные диеты. И хотя ее нельзя было назвать первой красавицей, но, стоит отметить, что она обладала почти магической врожденной женственностью, ее чертовски любили мужчины. Это был феномен, и я, как примерная ученица внимательно изучала ее таланты. Кавалеры подруги смотрели на меня, как на фальшивую куклу пустышку. Моя же подруга умела вызвать интерес к себе мужчин невербальными откровенными позами и движениями, манерой общения без комплексов и, главное, превосходной техникой кокетства.
Я не раз наблюдала, как мужчины сходят по ней с ума, а она, гарная дивчина, совсем не обращая никого внимания на их восторженные и зачастую вожделенные взгляды, глушила наравне с ними текилу с солью, читала запоем Есенина, с надрывной хрипотцой в голосе, с характерным южнорусским акцентом, и так размашисто и правдиво, что многие хватались за душу:
Да! Есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Как глупые мотыльки, слетались они на ночной костер моей новой подруги, и сгорали от страсти вместе со своими сбережениями. Ей дарили шубы, бриллианты, дорогие свидания, обещали луну с неба, а она лишь разводила всех на «бабки»… Меня поражало, как Оля так легко и ловко могла выходить сухой из воды, когда казалось, ситуация уже не управляема и придется «за все платить». Но неведомый рок спасал ее, и вскоре этот рок стал вырисовываться в виде почтенного старика с седыми пейсами.
Помню, ходил он, не спеша и прихрамывая, и опирался на трость, набалдашник которой был вырезан из слоновой кости в форме черепа. Как все махровые евреи, носил он настоящий талит катан из белой, мягкой шерсти, а на голове иудейскую ермолку. Пахло