Воровской орден – 1. Хвост фюрера. Владимир Козлов
и дорогой гость Пётр Барс. Глеб ждал его со дня на день, так – как получил недавно телеграмму такого текста:
«Буду на днях с визитом…» Пётр.
В бостоновых брюках, заправленных в хромовые сапоги, и одной рубашке он будет, стоять перед Глебом, и улыбаться, сверкая золотым ртом. По его виду нельзя было сказать, что он болен туберкулёзом.
Друзья обнялись, крепко похлопывая друг друга по спине, а Дарья сразу начала замешивать тесто на пироги.
– Как здоровье брат? – спросил Глеб, – я думал, ты серьёзно болен, а ты весь блестишь и светишься. Никак подлечился?
– Я здоров, как бык, – сказал Пётр, – и никогда не болел, а на больничку пришлось спрятаться. В розыске я по непонятному делу. Могут накрутить хвоста ни за что, а мне не в кайф сидеть за чужие грехи. Вот когда разгребут это дело, тогда я смело буду ходить по – своему городу.
Глеб взял с полки кошелёк и, засунув его в карман брюк, сказал:
– Пошли – ка мы с тобой на Кубик сходим, и там за пивом ты мне расскажешь о своих мытарствах, пока Дарья на стол готовит. У нас можно не прятаться. Легавых здесь не бывает. Меня давно не проверяют, знают, что я работающий инвалид, живу рыбной ловлей да плотничаю помаленьку. Одному племяннику дом пристроили, сейчас второму варганим.
– Вижу, как вы развернулись, – произнёс Пётр, – я, когда приезжал сюда в шестьдесят третьем, на этом месте стояла самая настоящая завалюшка. А сейчас подходил к дому, смотрю, хоромы возвели.
– С твоей помощью Пётр, – пропела Дарья, очищая руки от прилипшего теста.
Они вышли на улицу, и пошли к пивному ларьку. Недалеко от него паслись на лугу бычки и козы.
– Закуски тут много гуляет, – заметил Пётр.
– Тут и уткам привольно живётся, – сказал Глеб – и, проходя мимо годовалого бычка, привязанного к столбу, похлопал его по боку. – А это наш Семён, – к зиме на мясо пустим.
Взяв в ларьке шесть кружек пива, они приземлились рядом на травке под раскинувшим свои ветки клёном. Здесь была небольшая тень, и солнце не так сильно докучало им своими палящими лучами.
– Так что за дела у тебя там непонятные? – спросил Глеб, – чувствую дело с оскоминой?
Пётр достал Беломорканал из портсигара и, постучав мундштуком папиросы о его крышку, сказал:
– Ты «нашим» на сходке не говори, что я у тебя? Я когда в непонятное дело попал, всех предупредил, чтобы тебе не говорили. Всё – таки ты меня короновал, – стыдно было, что меня какая – то сявка разула. Думаю, сам разгребу этот мусор, тогда появлюсь у тебя. А попал я действительное в серьёзное дело, и помочь в этой заварухе мне можешь только ты. У тебя награды и внешность солидная, больше не на вора смахиваешь, а на бравого офицера. Поэтому лучше тебя никто не справится с командировкой в Ригу. Я не говорю прямо сейчас собираться в дорогу. Надо списаться с киномехаником и хорошо подготовиться к этой поездке. Понимаешь, вышку мне могут дать не разобравшись. Замочили отставного генерала в городе