Воровской орден – 2. Звездопад Марты. Владимир Козлов
лет назад, как только Наталья родила Глебу дочь Альбину, он передал кассу воров, созревшему для этого дела грамотному вору Зиме, но связей с ворами не терял. Они шли к нему за советами или просто так уважить его, – поддержать здоровье редкими медикаментами, оставить на кухне корзину с продуктами или помочь в чём – то по дому.
Глеб с сожалением вспоминал те золотые времена, когда его дом помогала строить вся улица, и когда соседи делились друг с другом последним куском хлеба. Сейчас почти все дома окружены высокими заборами, и друг к другу в гости уже не ходили. Мало того, каждый норовил оттяпать у соседа лишний кусок плодородной земли или умыкнуть незаметно ведро удобрений. Наступила эпоха не единения, а единоличия, каждый выживал, как мог. Люди, при сокращении штатов, готовы на предприятии друг другу горло перегрызть, устраивая разные каверзы и плетя интриги ближним. Но самое популярное изобретение это был чарующий лохотрон. Даже трезвомыслящие люди не могли устоять перед ним. Всем хотелось дармовых денег. Посулы, лживая реклама в СМИ, мутила людям голову. Мошенники были разнокалиберные, – от ловких изобретательных фокусников, манипулирующими шариками и напёрстками, до невероятности изощрённых строителей пирамид. Все хотели денег. По городам ходили люди с большими значками на груди, типа хочешь быть богатым! – спроси у меня, или хочешь похудеть! – спроси тоже у меня. Один из таких ловкачей был родственник бабы Наташи Кузьминой тридцатипятилетний Вадим Важенин, живший в Горьком ныне приобретя своё историческое название и переименованный в Нижний Новгород. Он всё реже и реже стал навещать дом на берегу Славки, где жили его единственные родственники.
Анна давно была уже мамой, и они с Морисом воспитывали дочку Сабрину. Их старший сын Август жил самостоятельно в Люксембурге, где недавно начал свою трудовую деятельность экономистом в одной из знаменитых винодельческих компаний Морис работал в это время в Лейпцигском музее литературы и искусства, но к тетрадям деда не прикасался, но некоторые разъяснения жене давал. Так, как она твёрдо решила хоть по кускам, хоть целой книгой опубликовать страшную исповедь советского генерала КГБ Березина. Анна не забывала иногда брать в руки Пифагора и держать с ним совет по книге, отлично понимая, что разговаривает с дублёром. Хоть это и была копия, но этот Пифагор, тоже её вдохновлял. После поездки в Дрезден ей подтвердят, что обладает она Действительно не подлинником Пифагора, а великолепно изготовленной подделкой, которой цена чуть больше двадцати марок. Об этом открытии она и без экспертов знала, но Морису ничего не говорила. Анна много материала собрала по фигурке, но все они разнились. Настоящий Пифагор был изготовлен неизвестным мастером. Некоторые эксперты из Дрезденского музея говорили, что был такой экспонат в музее, переданный на хранение Адольфом Гитлером и приписывали эту работу итальянскому мастеру шестнадцатого века Челлини Бенуто, другие же эксперты имели стойкое