Прощай, бабушка!!! Городские легенды. Любовь Сушко
на нем только и общались с миром, а этот и не делал вида, что забыл чужой язык.
Он все еще держал ее в объятьях и тяжело дышал.
– Да нет. Ничего особенного, голова закружилась, – бормотала она, думая о том, что из любой безвыходной ситуации всегда находится выход, даже если тебя зарубали, один выход все равно есть.
Правда, от ее спасителя исходила страшная опасность. Но она решила, что лучше быть с кем попало, чем одной и уселась в его Бентли, как только он предложил ей это. Не возвращаться же в Старое кафе, где она пережила столько унижений и кошмарных минут. А там еще оставались Рыжий с бирюзовой коровой. И туда так и не вернулся за ней Капитан, что не прибавляло оптимизму.
Нет, уж лучше старый грузин на Бентли или хуже, кто его знает, но скоро, очень скоро Светлана это узнает точно, главное, живой остаться, хотя и это как – то в тот момент мертвую ее душу не волновало. Ей хотелось избавиться от тех впечатлений, которыми была забита ее душа, но казалось, что все это отвратительно и странно.
Бентли растаяла в сером тумане и исчезла во тьме. Вот оно русское счастье с грузинским акцентом, или даже без всякого акцента, живи и радуйся в этой роскоши, и забудь обо всей неудачах, они так же иллюзорны, как и мгновения счастья, порой.
Глава 13 Фотография адмирала
Вместе с Азом, выпавшим из старинного зеркала, мы оказались в кафе и хотели продолжить наши размышления о мертвых и живых душах. Как мы познакомились с моим таинственным спутником? Да очень просто, я так любила, и так хорошо знала роман века, который переписывала на машинке десяток раз для своих друзей, в те времена, когда о книге, изданной профессионально, можно было только мечтать. Однажды, когда я шла в Долину смерти, площадь около Драматического театра, где располагалась областная прокуратура, серый дом и управление гос. безопасности, так вот именно там, на уютной аллее я и заметила этого типа в костюме и с бабочкой вместо галстука.
– Не боишься носить в сумочке крамольный роман? – спросил этот тип, решительно направившись ко мне.
– Ты меня хочешь арестовать? – вольно или невольно ответила я вопросом на вопрос.
– Вот еще, какая пошлость, отдам твоему деду, – отвечал он, – это будет покруче всех спецслужб. Уж он тебе покажет, где раки зимуют, как только узнает, что ты вместо его шедевров читаешь.
Сказать, что дедушка не любил Булгакова, это ничего не сказать, это была ненависть, помноженная на лютую зависть, потому что хотя о своих талантах он был очень высокого мнения, но в глубине души прекрасно понимал, что ему до Булгакова, как до Китая пешком. Узнать о том, что его внучка, и не заглядывавшая в его творения, или листавшая его новые книги только для вида, перепечатывает снова эту крамольную рукопись, не знаю, что бы он со мной сделал. Наверное, снова бросил бы в Иртыш и запретил кому-то ко мне приближаться, чтобы спасти, так он учил меня в детстве плавать, а ведь плавать я назло