Корабль для уничтожения миров. Скотт Вестерфельд
длиной и толщиной не превышал размеры человеческого пальца, но, выстроившись шеренгами штук по сто, а то и больше, они приобретали просто невероятную пробивную силу. Объединяясь, «стайные» снаряды обеспечивали себя такими ресурсами, как единая сенсорная антенна, общая система электронной обороны и весьма эффективная объединенная система разведки. Кроме того, как и все прочее риксское военное «железо», «стайные» снаряды от сражения к сражению эволюционировали. Во время первого вторжения риксов, несколько десятков лет назад, «стайные» снаряды умели координировать тактику на больших расстояниях. Они группировались, в зависимости от ситуации, в более или менее многочисленные формирования, и отдельные снаряды жертвовали собой для спасения других снарядов в своей группе. Маркс гадал, насколько этим изобретениям риксов удалось прогрессировать за последние восемьдесят лет. У него было такое чувство, что экипажу «Рыси» предстояло многое об этом узнать.
Но какими бы умными ни оказались эти новые «стайники», капитан сделал одно замечание, с которым Маркс был вынужден согласиться. Более примитивная имперская техника имела преимущество при высоких скоростях. «Стайники» и пилотируемые дроны использовали значительную часть своей массы для того, чтобы вести себя «с умом», а ум не всегда спасает, когда мгновенно вспыхивает перестрелка. Алмазный песок был таким же тупым, как каменная дубина, но его разрушительная сила нарастала с каждым километром в секунду.
Кораблики-разведчики сообщали мастеру-пилоту о том, что «стайники» соприкоснулись с первой волной песка. При относительном покое рассеянное облако песка было почти неразличимо. Но при продвижении через него со скоростью в один процент от константы это почти невидимое облако превращалось в прочную стену.
Маркс подогнал свой дрон поближе.
Как только он настроился на передний край сражения, изображение сразу прояснилось. Вес дрона, управляемого Марксом, первоначально на две трети состоял из реактивной массы, и дрон мог ускоряться до шестисот g с эффективностью в двадцать пять процентов. Если Маркс передвигал дрон в одном направлении и разгонял его, то дрон достигал скорости в четверть константы приблизительно за двести минут, после чего у него заканчивалось топливо. Хотя этому дрону недоставало изящества обожаемого Марксом микроскопического флота, один факт всегда изумлял его: эта машина, размером не больше гроба, умела двигаться с релятивистской скоростью. Она обладала способностью подталкивать время.
Даже при такой, мягко говоря, странной тактике сражения, ускорение дрона-разведчика имело-таки значение. Маркс провел свою машину так, что она оказалась впереди имперской флотилии дронов, а потом перевернул «вверх тормашками». Теперь он как бы падал к «Рыси», находясь почти наравне с наступающими дронами риксов. Маркс сжег шестую часть реактивной массы, но находился именно там, где хотел, – в самом центре бушующего конфликта.
Он