Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин
которого напрямую зависит от исходного продукта. Заложили дитю в раннем возрасте неверное представление о жизни – и всё, пропал человек для общества, перевоспитать его уже невозможно. Как невозможно из дрянной бормотухи получить отменное вино, – Кривошеев самодовольно улыбнулся, удивившись возникшим у него неожиданным способностям выражаться аллегориями.
Это открытие его окрылило, он почувствовал непреодолимое желание вовлечь Марка Стешко в продолжение интересной, на его взгляд, дискуссии о жизни, выслушать его точку зрения о революционных преобразованиях в стране. В лице сидящего перед ним арестанта Кривошеев видел закоренелого классового врага. Ему отчего-то захотелось его выслушать, потому что Стешко был не таким, как все остальные представители враждебного класса – хитрые, обозлённые и мерзкие. Этот человек был какого-то особенного склада характера, совсем не похожий на тех, с кем ему приходилось сталкиваться.
«Георгиевский кавалер не так глуп, как мне казалось раньше, – отметил про себя Кривошеев. – Есть в нём что-то такое обособленное и неуловимое, которое делает его сильным и несгибаемым, невзирая на жизненные передряги. И черты характера заложены в него, как слоёная начинка пирога. Он и крестьянин, и офицер, и интеллигент в одном лице. И поп, преданный Богу, в придачу. Ему необъяснимо легко и быстро удаётся перевоплощаться из одной личности в другую в зависимости от ситуации. Хамелеон какой-то, чёрт возьми!»
Кривошеев поймал взгляд Марка и неожиданно спросил:
– Скажи мне, Марк Сидорович, только откровенно, почему ты противишься советской власти? Почему не воспринимаешь революционные перемены, как большинство граждан?
Марк ответил не сразу, размышлял о чём-то, и только спустя некоторое время, негромко заговорил:
– Противиться – это значит оказывать противодействие. Так, по крайней мере, объясняется значение этого слова. Я же в своей жизни не совершил ни одного поступка, после которого меня можно было бы поставить в один ряд с вредителями. В Галиции, в окопах, я не раз слышал от большевиков, что революционные перемены будут направлены на восстановление справедливости в обществе, на свободу и равенство всех его слоёв. Они обещали, что после свержения царя крестьянам дадут землю, можно будет свободно на ней трудиться и самостоятельно распоряжаться продуктами своего труда. А что произошло в реальной жизни? Насилие и грабёж среди белого дня. Забрали скот, хлеб, лишили жилья. Ребятишек малых пустили по миру с сумой. Разве такую справедливость ждали крестьяне? В чём их провинность, чтобы с ними так поступать? Ведь это они кормили таких, как ты, нахлебников.
– Но-но, попридержи свой поганый язык! – взвинтился Кривошеев. – За такие слова, мил человек, тебе, пожалуй, и десятки будет маловато! Ты сейчас подтвердил, как ненавистна тебе советская власть, открыто заявил, что не согласен с политикой государства. А это уже, брат, статья 58 тире10 УК РСФСР.
– Думаешь, напугал меня? – совершенно спокойно произнёс Марк. – Ничуть. Эту статью ты мне уже