Дикий. Марина Анатольевна Кистяева
до сегодняшнего дня, то увидел бы её обнаженной. Как повела бы себя она? Прикрыла руками грудь и темную поросль между ног? Или стояла бы, гордо расправив плечи? Во всей своей женской красе?
Мысль – нереальная. Срамная!
Дрожа от непонятного волнения, Милана кое-как засунула руки в широкие рукава, туго завязала мягкий тонкий пояс. Кое-как прибрала непослушные волосы, чтобы не выглядеть растрепанной.
– Заходи, Егор.
Мила давно поняла, что обладает неким даром сверхобоняния. Стоило один раз услышать запах, и потом она могла узнать и определить его за несколько метров. Вот и сейчас по запаху поняла, кто стоит за её дверью.
Мужчина.
Крепко зажмурилась, приказав себе упокоиться. Это же Егор! Всего лишь Егор…
– Милана? С тобой всё хорошо?
Дверь-предательница открылась бесшумно, а мужчина увидел её посреди комнаты со сжатыми кулаками и зажмуренными глазами. Неприятно полоснуло по сердцу. Совсем ещё девочка, стоит растерянная, непонимающая, храбрится, как подбитый птенчик.
В горле запершило, и Егору пришлось кашлянуть, чтобы прочистить его. Он помнил этого «птенчика» ещё малюткой. Двенадцать лет назад по приказу альфы приехал в горы с одной единственной задачей – оберегать маленькую девочку. Что он сделал впоследствии.
Его встретил одинокий замкнутый ребенок, больше походивший на побитого щенка: взгляд исподлобья, непричёсанные черные волосы, лицо чем-то перепачкано, не одежда – некое подобие с зияющими дырками. Позже наставницы сообщат Егору, тушуясь и опасаясь за свою шкуру, что девочку считают наказанной – сослали её подальше от отца неведомо куда, с неизвестной целью, подальше от благ цивилизации. Значит, девочка прокаженная, и обращаться с ней надо соответствующе. Молча накормили – и на том пусть скажет спасибо. Хорошо, что разговаривать обучили. Естественно, Егор быстро изменил порядки, прогнав наставниц. Нанял учителей, непременно женщин, и девочка перестала вести себя, как дикарка. Только вот как вышло, что нескладная пташка, расправив хрупкие крылышки, предстала перед ним в образе прекрасной гибкой птицы? Да, её крылышки ещё не окрепли, робко трепетали, но пройдет совсем немного времени, и узнает она цену себе и своим возможностям.
Если у неё будет это время.
– Да, – быстро ответила Мила и, неловко улыбнувшись, уже более решительно добавила: – Да, со мной всё хорошо.
– Вот и славно, – мужчина замялся в дверях.
С недавних пор он старался как можно реже заходить к ней, да и вообще, держался особняком.
Слишком притягательной казалась алебастровая кожа. Слишком высокой и полной была её манящая грудь. Про походку от бедра, с грацией настоящей хищницы, которую невозможно приобрести, она врожденная – или есть, или нет, лучше вообще не вспоминать. Захватывало дыхание, от недостатка кислорода то и дело перед глазами мелькали темные мушки, а по спине начинала струиться огненная лава – не очень хороший признак.
Егор чувствовал перемены в себе, и это пугало.
Клятва на крови нерушима. Сделает ошибку, роковую оплошность – погибнет.
У