Их позвал Ашт. Диана Хант
проводили в посадочный шаттл, который доставил их во дворец.
Ей кажется, или встречные по дороге в тронный зал подданные не смеют поднять глаза на приспешников сына? Ведь никогда не одобряла эту дружбу, но разве Сагастру указ, кто-то, кроме отца?
В тронном зале пусто, только запах, запах беды по-прежнему преследует ее. Правда, сейчас он окрашен нотками сладкой пыльцы с Весты. Последний раз она была здесь две недели назад, перед самым отъездом.
За сорок лет брака она ни разу не видела императора в такой ярости, как в тот день, перед отлетом.
*
– Я никогда не передам престол тому, кто не в силах контролировать низменные, животные инстинкты! – император Соул брезгливо морщился, вытирая руки.
Это было… да, две недели тому… накануне ее отъезда на Землю.
Не зная, что делать, императрица попыталась успокоить мужа:
– Слишком поздно мы узнали о его болезни.
– Болезни? Очнись, женщина! Подлость и слабость натуры ты зовешь болезнью!
Сагастр не спешил подняться с пола. Он вытирал разбитые в кровь губы, размазывая кровь и сиреневые полосы по бледному лицу. Холодный насмешливый взгляд сквозит ненавистью.
– Он будет лечиться. Прошу тебя.
– Мать, – презрительно выплюнул муж, покидая зал.
*
Императрица улетала с тяжелым сердцем, но сейчас понимает, что вообще не стоило покидать дом. И мужа.
Но вопрос «где император» она получила вялый и неубедительный ответ, что его величеству нездоровится. Хуже всего, что с космопорта муж не отвечал на позывные, а потом ее орм перестал реагировать на команды.
В покоях супруга она не нашла. Зато нашла сына.
Лихорадочный, больной блеск глаз Сагастра. Ему… все еще нездоровится?.. С трудом фокусируемый на ней взгляд… Прядь волос, прилипшая к высокому лбу… Не узнает?
Он же ничего не соображает, – поняла она. Пьян. Или под воздействием сладкой пыльцы?
Оказалось, соображает больше, чем могло показаться на первый взгляд.
Сагастр понял, кто перед ним, и пухлые потрескавшиеся губы растянулись в отвратительной ухмылке.
– Г-г-г-в-в-ввв..
– Где отец?
– Г-В-в-вв-взять, – сказал он тем, кто стоял за спиной. Почетный караул оказался конвоем.
Императрица возмущенно оглядывается. Она и подумать не могла, что приказ утратившего человеческий облик сына будет выполнен. И зря. В тот же миг, когда она собиралась приказать вызвать к Сагастру врачей, и перевести сына на принудительное лечение, когда ее губы разжались, на них легла широкая ладонь. Изо рта женщины, забившейся в руках конвоиров, успел вырваться лишь короткий стон.
Вдогонку ей раздается:
– Отец приболел! Сильно приболел, мама! Г-г-г-Ха-ха-ха! Я не очень разбираюсь в медицине, но доктора говорят, это заразно. А, знаешь, что самое печальное? Он заразил тебя! – и снова издевательский хохот.
Тогда она и подумать не могла, что император уже убит.
*
Хлесткая пощечина на