Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир. Сборник
церквей и монастырей, построить новые. Увеличилось число священников и монашествующих. С 1992 г. в Цетине начинает издаваться журнал Митрополии Черногорско-Приморской «Светигора». Издательство «Светигора» осуществляет активную издательскую деятельность. Также с 1992 г. в Цетине возобновляет свое существование Духовная академия, закрытая коммунистами в 1945 г. В 1998 г. начинает свою работу радио «Светигора». В 1993 г. Митрополию впервые в истории посетили Патриархи – Варфоломей Константинопольский, Алексий II, Святейший Патриарх Московский и всея Руси, который вместе со Святейшим Сербским Патриархом Павлом освятил фундамент храма Воскресения Христова в столице Черногории Подгорице. В 1993 г., опять же впервые в истории, в Митрополии Черногорско-Приморской на Цетине и в монастыре Острог состоялся внеочередной Архиерейский Собор СПЦ. Духовно-миссионерская служба Митрополии открывает духовные центры, магазины духовной литературы. Создано несколько церковных хоров по всей Черногории. Начато восстановление знаменитого монастыря Подмаине, более 150 лет находившегося в запустении; монастыря святого Архангела Гавриила близ города Тиват и множество других. Все это делается под покровительством Митрополии Черногорской и Приморской и все это – только начало духовного и нравственного возрождения Черногории.
Часть 1
В древнем Патерике, сборнике изречений египетских пустынников, содержится один удивительный эпизод, разговор преподобного Макария Великого с черепом языческого жреца. Вот он: «Рассказывал старец Макарий – шел я однажды по пустыне и нашел череп. Когда я подтолкнул его маслиновой веточкой, череп вдруг заговорил. Я спросил – кто ты? Он ответил: я был жрецом идолопоклонников, которые когда-то жили здесь. А ты – духоносный Макарий. Когда в тебе разгорается сострадание и любовь к тем, кто мучается в аду, и ты молишься о них, они получают утешение. Старец спросил: о каких муках и каком утешении ты говоришь? Отвечал ему череп: как небо высоко над землей, так высоко под нами пламя, в которое мы погружены с головы до ног. И что страшнее всего, мы не видим лиц друг друга, мы привязаны друг к другу спинами, но когда ты молишься за нас, тогда мы хотя бы частично можем видеть лица тех, кто рядом, вот в чем наше утешение. Заплакал старец и сказал: проклят день, когда рождается человек…».
Пустыня, если бы даже и хотела, ничего не могла бы скрыть; ее обнаженность – свидетель обнаженной реальности. Отсюда и мудрость жизни в ней, рожденная от соприкосновения с прасущностью жизни. Нигде граница между бытием, небытием и лжебытием не пролегает настолько ясно, как в пустыне. Поэтому нет ничего удивительного, что в этом на первый взгляд абсурдном разговоре пустынника с черепом через раскрытие потустороннего трагизма, раскрывается главный источник трагизма человеческой жизни. Что есть ад? – Невозможность общения с лицом другого, с ближним. И действительно, лицо другого – единственное утешение для человека, живущего в пустыне – в реальной земной или потусторонней. Без этого утешения сам человек превращается в вопль