Домашний океан. Книга первая. Дикая красота. Степан Степанович Кингизхамов
Зато светло, романтично, он и матерится не шибко…
По воспоминаниям шамана, многие навострились пихать стволы в нос целиком, минуя утомительный этап размельчения дерева на щепки. Одни совали в ноздри верхушку, другие начинали сожжение с корней, и каждый считал свой метод лучшим: он мол даёт такой ядрёный дым, что вмиг мозги набекрень сносит. От усталости и по рассеянности не все доводили работу до конца и слонялись по стойбищу, не потрудившись очистить ноздри от обугленных сучьев и корней.
Неподалёку окуривались носовым дымом два крепких молодца – Гот и Магот. Они не успевали вобрать в ноздри весь наркотический дым, хотя и натужно сопели, как шумные пылесосы. Парни собирали дым в пластиковые пакеты, ворох которых я им недавно подарил. Клубы дыма, что удивительно, не разлетались, а терпеливо ждали своей очереди, чтобы послушно вползти в пакет и свернуться мутноватым калачиком.
– Эй, – окликнул я заготовителей дыма. – Как это у вас получается? Дым слушается, как дрессированная собачонка. Я бы так не смог, – я приврал, разумеется: в действительности никогда не заманивал я собачек в пластиковые пакеты.
– Вы там вконец озверели, – пробурчал Гот. – Собачек в пакеты… Надо же такое удумать. Поди всех собачек извели. Самих бы вас по пакетам…
Теперь я знал, на кого ежирука свалят вину за истребление собачек, если однажды они сгинут.
– Это непростой дым, – Магот говорил миролюбиво, не то что его приятель. Наверное, он совсем не любил собачек, зато привечал дым, которому желал дать хорошие рекомендации. – Это наркотический дым.
– Ну, это не новость, – разочарованно протянул я.
– Ты не понял, этот дым – наркоман. Ему нравится копошиться в носах, клубиться в глотках, если в них просторно; во многих глотках особо не поклубишься, там и дыму задохнуться раз плюнуть.
– Этот дым использует нас, как скотов, ради удовлетворения своих низменных инстинктов, – осуждающе добавил Гот.
– Я бы так не горячился. Наш-то дым великодушный и человечный, входит в положение, – Маготу импонировал дым и он тоже входил в его положение, ставил себя на его место. Мне казалось, ещё немного, и Магот, вставший в положение дыма, непринуждённо заклубится, поплывёт в пакет, услужливо подставленный Готом. – Вот у соседей наших, у ежинога, дым сбрендивший, однозначно! Мразь поганая. Ему носов и глоток мало, ему подавай клубиться повсеместно.
– Повсеместно, это где? – полюбопытствовал я.
– А где вздумается, ему никто не указ. Влетает в рот или нос, шныряет внутри до полной одури, а потом – на выход сквозь анальный выход. Прёт клубами, как из фабричной трубы или крейсера. Я как вижу дымящую эскадру на горизонте, так и думаю – вона, ежинога мигрируют и задницы над волной вздыбили, чтоб не заливало и не булькало. Видать, у ежинога сущий гадючник внутри: дым совсем дурной выходит, это неспроста.