PER ASPERА. Документальный роман на тему российской экономики. Аллан Крончер
пыталась получить от него как можно больше и дать ему как можно меньше. Но и созданный системой человек вел себя точно так же, стараясь поменьше дать и побольше получить, компенсируя себя за то, что система ему недодавала или лишала совсем – вполне нормальное, сообразное обстоятельствам, экономическое поведение, которое разрушало систему.
Героическое, а скорее, успешно индоктринированное, меньшинство населения, готовое на любые жертвы, не могло компенсировать недостаток жертвенного духа другой части людей, продолжавших вести себя как более или менее нормальные люди, оказавшиеся в ненормальных условиях, на что система не была рассчитана.
Вспоминая роман Виктора Гюго, можно сказать, что да, «человек, который смеется» был выращен, помните – будучи помещенным в железную вазу, в данном случае – в железную вазу марксистско-ленинской идеологии и диктатуры, но он, как и у Виктора Гюго, оставался человеком – искалеченным, но все же человеком.
Без этого, без более или менее нормальных людей в вашем окружении, существование в советской системе для очень многих было бы абсолютно невыносимым, а то и невозможным (знаю по собственному опыту).
Другой важный фактор заключался в том, что никакие жертвы не в состоянии спасти неэффективную хозяйственную систему. Жертвы продлевают ей жизнь, но не могут сделать ее здоровой и жизнеспособной. Люди старались сделать свою жизнь получше, а себя – благополучнее, что им в определенной степени удавалось, часто за счет системы, и вот тут она начинала «пробуксовывать».
Попытки же дать людям немного больше, чтобы стимулировать их труд, были началом конца системы (да, который все еще полностью не наступил), капитуляцией или, лучше сказать, признанием неспособности системы создать нужный ей человеческий тип, работающий из одной только потребности работать.
Система потерпела неудачу именно на «человеческом факторе», на людях, которые не протестовали и не сопротивлялись в своем большинстве, но и не подчинились системе полностью.
Это был своего рода описанный Салтыковым-Щедриным «бунт на коленях», когда не высказывается открытое недовольство, но нет и настоящего подчинения. Люди стремились выжить, и выжить по возможности получше, и это разрушало систему, в которой давно уже не было ни революций, ни заговоров, ни организованного сопротивления.
Строители и слуги советской пирамиды, о которой пойдет речь дальше, были одновременно ее разрушителями и врагами – даже тогда, когда они работали над ее постройкой.
Миф о «Homo Soveticus»?
Так значит, «советский человек» не существует, есть лишь деформированный тип обычного человека?
Нет, и этот ответ недостаточно верный. На мой взгляд положение выглядит следующим образом.
Есть определенный психологический тип, представители которого встречаются не только в советской России.
Вспомним Салтыкова-Щедрина, который