Так поют сентябри. Мария Фомальгаут
Смотрю как следует. Если бы еще не мешал детектив, не хлопал крыльями, а он хлопает, волнуется. Известная грабительница Элизия совершила дерзкое ограбление банка…
Элизия…
Отчаянно припоминаю, где я слышал это имя, – ничего не припоминается.
Элизия.
– Ну что вы, что вы думаете, где её искать?
Это детектив не говорит. Это он думает. Я тоже думаю, верчу в руках газетную статью, отчаянно пытаюсь понять…
Спохватываюсь.
Смотрю на газету, первый раз смотрю как следует, спохватываюсь:
– Э-э-э… прошу прощения, вы на номер газеты смотрели?
– А что такое? – пальцы с сигаретой замирают в воздухе.
– А за какой год газета?
– Э-э-э… пятнадцатое сентября тысяча девятьсот… что-что? Тысяча девятьсот? Быть… быть не может… Слушайте, действительно… Какие мы с вами остолопы, это же газета из будущего, это же ещё не произошло, это только случится…
– Ну конечно, сразу можно было догадаться – крылатые машины, связь на расстоянии…
– Слушайте, как хорошо, что вы увидели, это же мы с вами преступление предотвратить сможем… это же надо в полицию сообщить… Слушайте, уж и не знаю, как вас благодарить…
Напоминаю:
– Вообще-то я вас помочь просил…
– Помочь? Чем помочь? А, ну да, вы про дом свой говорили…
Напоминаю:
– Мой замок… снести хотят… вернее… уже снесли… вернее… я ничего понять не могу…
– Ну, хорошо, хорошо, пойдемте в замок, посмотрим… что там…
Детектив снова взмахивает крыльями.
4
Разжигаю камин, плотнее закрываю ставни. Думаю, надо ли предложить детективу чашку чая, или ограничиться жарким камином, все-таки книги не пьют чай. Пока мы летели к поместью, мелкий дождичек перешел в первый снег, сырой, холодный, промозглый, от которого детектив поеживался. А уж когда поднялся ветер, детектив и вовсе предпочел сложить страницы и спрятаться у меня за пазухой.
Искры камина.
Ветер стучит в окно.
Детектив осторожно отодвигается от пламени, расправлять страницы, сушится.
Прихлебываю чай, осторожно добавляю туда пару капель коньяка.
Детектив спохватывается:
– Скажите… у вас есть документы на поместье?
– Гхм…
Одергиваю себя, понимаю, что первый раз слышу про какие-то документы, а что, были какие-то документы, завещание, я в здравом уме и светлой памяти завещаю поместье своему наследнику… завещание, завещание, где оно, это окаянное завещание, перебираю бумаги, а ведь нету, нету…
Обреченно смотрю на книгу. Детектив как будто не видит, не замечает меня, шепчется с кем-то, с кем, черт его дери, здесь же никого нет, нет, нет. Жуткие суеверия лезут в голову, уже начинаю оглядываться в поисках призраков – тут же спохватываюсь, понимаю, что детектив говорит с книгами в моем доме. Наконец, поворачивается ко мне:
– Послушайте… вы скажете, что я сошел с ума… но книги в доме ничего не знают про поместье. Похоже… похоже, поместье само ничего не знает про себя. Хотя…