Русь: имя, образы и смыслы. Михаил Серяков
но и родственно др.-прусск. emmens, «имя», ирл. ainm, алб. еmёn, тоск. еmёr, греч. ѣνομα, арм. anun, др.-инд. nāma, авест., др.-перс. nāman-, лат. nōmen, гот. namō, ср.-в.-н. be-nuomen «назвать», тохар. А ñоm «имя»18. Что касается его исходного значения, то П.Я. Черных констатировал этимологическую неясность этого слова и его трудность для объяснения. Он отмечал, что некоторые лингвисты сближают его со словом иметь, но сам склонялся к значению «отделять», «обособлять», рассматривая имя как средство для различения людей и домашних животных друг от друга19. С другой стороны, В.Н. Топоров исходит из того, что имя как глубинная сущность как бы вкладывалось в человека и это архаичное восприятие отразилось в этимологии индоевропейского обозначения имени n-men как «в», «внутри» или же русского диалектного воймя – «имя»20. В любом случае в древности имя мыслилось неотъемлемой частью человека.
Весьма интересны и мифологические представления, связанные с возникновением имен. Один из индийских богов Вишвакарман (буквально «Творец всего») в одном из гимнов Ригведы характеризуется как тот, «кто один-единственный дает имена богам» (РВ Х, 82, 3)21. В предшествующем гимне (РВ Х, 81, 2–4) описывается, как этот бог создал Вселенную:
Что это было за местонахождение?
Какова точка опоры? Как произошло (то),
Благодаря чему Вишвакарман, порождая землю,
Открыл небо (своим) величием,
(этот) все охватывающий взглядом?
Имея повсюду глаза и повсюду лицо,
Повсюду – руки и повсюду – ноги,
Он сплавляет (все) вместе (своими) руками,
(своими) крыльями,
Порождая небо и землю, единый бог.
Что эта была за древесина и что за дерево,
Из чего вытесали небо и землю?
О вы, способные думать, спросите же
мыслью (своей) о том,
На чем стоял он, укрепляя миры?
Этот космогонический гимн вызвал немало противоречивых толкований, однако ясно одно: в приведенных фрагментах Вишвакарман описывается то как кузнец, сплавляющий мироздание мехами-крыльями, то как плотник, вытесывающий его из дерева (по мнению В.В. Иванова, в первом приведенном четверостишии этот бог также характеризуется как ваятель). С другой стороны, в диалоге Платона «Кратил» мудрец-законодатель, установивший имена, последовательно сравнивается с художником, кузнецом и плотником. Анализируя такое поразительное совпадение перечня профессий, с которыми соотносятся установитель имен и истоки этого мифологического представления, В.В. Иванов приходит к выводу, что «речь идет здесь не о культурном влиянии Востока на греческую мысль в историческую эпоху, а о доисторическом индоевропейском наследии того периода, к которому восходят и древние греко-индоиранские лексические и фразеологические совпадения, относящиеся к сфере религиозной терминологии. Помимо отмеченного выше совпадения гомеровского словоупотребления с древнеиндийским, для обоснования этого тезиса особенно важно наличие родственного сочетания