Уровни абсурда. Виктор Емский
взялся? – спросил капитан. – Уже почти полночь. Прислуга давно ушла.
– Ага! – многозначительно произнес Томпкинс.
Они встали перед домом и принялись пьяно пялиться на него. В единственном окне первого этажа мелькал огонек, который перемещался, теряясь из вида и возникая вновь. Томпкинс, сглотнув подступившие к горлу нежелательные последствия опьянения, сообщил:
– Я так думаю, что это вчерашний лорд. Проник, понимаешь, в дом. И ищет выход.
– Мне кажется, что ты прав, – согласился с ним Бэнгл. – Потому что подумать больше не на кого. Хотя, может, грабитель какой залез?
– Брось, кэп! – воскликнул Томпкинс. – У нас с тобой в окру́ге такая репутация, что даже черт не рискнет приблизиться к этому дому! Дьяволом клянусь!
Бэнгл немного подумал и решил:
– В дом не пойдем. Будем ждать здесь. Ну их к черту, этих лордов! Дашь какому-нибудь из них в рыло, так тебя за это еще и повесят потом. Безумный он или нет, никакой разницы.
Томпкинс хотел было что-то сказать по этому поводу, но не успел. В доме вдруг грохнуло, и передняя стена, расколовшись в одном месте, выпустила на улицу столб огня и дыма. Камни засвистели в воздухе, и привычные к пушечным выстрелам моряки упали на мостовую.
В стене дома зияла здоровенная дыра, и из нее исходили дым и различные звуки:
– Каррамба!
– А-а-а!
– Огонь в трюме!
– А-а-а!
Бэнгл приподнял над мостовой голову и заметил:
– Про огонь в трюме орет Фунт. А вот кто еще?
– Наверное, лорд, – предположил Томпкинс. – Как бы там ни было, но нужно спасать обоих. Потому что смерть в огне гораздо хуже, чем от удара стулом по яйцам в пабе.
Бэнгл согласно кивнул головой и поднялся на ноги. Томпкинс последовал его примеру, и они устремились к дому для того, чтобы спасти попугая и лорда (если он действительно находился внутри).
Старые моряки нисколько не ошиблись в своих прогнозах. Весь дом был наполнен вонючим пороховым дымом. В кухне на столе горела свечка. Бэнгл схватил ее и вошел в гостиную. На месте ниши, где ранее висела гравюра, зияла дыра. Огня в комнате почти не было, так как Бэнгл еще не успел обставить ее мебелью, и потому гореть было нечему, за исключением громоздкого дубового бюро. Томпкинс, прихвативший в кухне передник кухарки, тут же принялся сбивать с бюро огонь, а капитан приступил к спасению пострадавших.
Попугай метался в клетке, выдавая различные похабные реплики, а искомый лорд валялся на полу перед кухонным порогом и орал от боли. Как потом оказалось, он проник в дом с помощью воровской отмычки, которой открыл замок входной двери. Кроме этого нехитрого приспособления Чипншпиллинг притащил с собой небольшой бочонок пороха, и поставил его в нишу с гравюрой. Каким бы идиотом не выглядел лорд в глазах бывших моряков, как обращаться с порохом он знал. Но его подвело самое обычное чувство сострадания к ближнему, коим в этой ситуации оказался попугай Фунт.
Птица скакала в клетке, подвешенной к потолку, и чувствовала дискомфорт, напрямую связанный с преступной