Сотник. Так не строят!. Евгений Красницкий
низко поклонилась хозяйка. – Ты мастер справный, пригляд за тобой не нужен, а мне недосуг.
– Отчего знаешь, что справный? – Плотницкий старшина хотел подмигнуть, но в последний момент передумал.
– Так сотник Корней других держать бы не стал, – совершенно спокойно отозвалась женщина.
В такой вот светской беседе прошёл весь обед. Как Сучок ни старался, Алёна оставалась лишь вежливой хозяйкой, приветливо беседующей с нанятым работником. Вот с той же хозяйской приветливостью, которая так хорошо известна дельным мастерам, и выставила она плотницкого старшину по окончании обеда обратно на крышу. Ровно, вежливо и с улыбкой.
«Что, Кондрат, зацепила тебя богатырша? То-то и оно… Так ведь и я её! Или нет? Играет, как лисица с мышом! Не-е-е, красавица, я супротив тебя, конечно, мелковат, да только мелкая блоха злее кусает! Так что, Кондрат, мышом-зверем тебе не бывать! Поглядим, Алёнушка, насколько тебя хватит от соседок трепливых отбиваться – они-то за тебя всё решили! А я и не против… О! Вот эта баба любопытная мне и поможет!»
Любопытная баба меж тем просочилась в калитку и шустро просеменила к Алёне, затеявшей во дворе стирку. Глазёнки незваной гостьи так и блестели от предвкушения – не успела калитка хлопнуть, а она уже преодолела полдвора. Алёна обернулась на стук, увидела посетительницу, и в воздухе тут же отчётливо повеяло намечающимся убийством.
А кто бы на месте Алёны не озверел? Мало того, что страхолюдный сосед посреди ночи принёс ей, в сущности, совершенно незнакомого и в дупель пьяного мужика, так ещё и языком своим поганым перед всем селом чуть ли не повенчал с ним. Ну, в постель уложил точно. Хуже того – всё это слышали соседки! А уж если сарафанное радио начало работать, то его уже не остановишь.
И не оправдаешься теперь, только хуже сделаешь. Лысый коротышка-плотник, похоже, всерьёз решил занять то место, что ему приписала молва, и клинья стал подбивать будьте-нате! Одно начало знакомства чего стоило: не каждый день и не из-за всякой женщины мужи оружно дерутся! Лестно, конечно! Только за такие подарки судьба плату требует – у-у-у!
Вот и Алёне выпало – не расплатишься: все её подруги, знакомые и, выражаясь суконным языком канцелярий, «лица, претендующие на вышеупомянутые звания», гуськом потянулись на Алёнино подворье, чтобы, масляно поблёскивая глазками и подхихикивая, сунуть свои губы прямо Алёне в ухо и прошептать: «Ну, как он, а?» или «И давно? А чего молчала?» Нынешняя посетительница была девятой.
С улыбкой мойры, собирающейся оборвать нить чей-то судьбы, Алёна обернулась к любопытной, в руке её качнулся тяжёлый деревянный рубель, однако сплетница ничегошеньки не замечала и беды не чуяла – дурной интерес гнал её на встречу с рубелем. Сверху, как кот с забора, наблюдал за ней Сучок.
«О! Хорошо пошла! Куда ж ты разлетелась, дура? Ох, быть тебе, баба, битой! Глазёнками-то как сверкает, а? Та-а-ак, раз, два-а-а… Давай, Кондрат!»
– Алёна, как зимовать-то будем?! Тут по всему подворью делать – не переделать! – Плотницкий старшина лихо подкрутил ус и подмигнул хозяйке.
Казалось, от Алёны сейчас займутся пламенем надворные