К югу от границы, на запад от солнца. Харуки Мураками
обратиться к нему:
– Знаешь, мне презервативы понадобились. Не поможешь достать?
– Нет ничего проще. Хочешь пачку? – ответил он невозмутимо. – Мой брат назаказывал их по каталогу целую кучу. Не знаю, зачем ему столько. Полный шкаф. Одной пачки он и не заметит.
– Принеси, а? Будь другом.
На следующий день он притащил резинки в школу в бумажном пакете, а я заплатил в буфете за обед за двоих и попросил его никому об этом не рассказывать.
Он обещал молчать и, конечно же, растрепал все своим дружкам, а те уже раззвонили по всей школе. Дошла история и до Идзуми. Она вызвала меня после уроков на школьную крышу и сказала:
– Хадзимэ! Я слышала, Нисида тебе презервативы дал.
Это словечко далось ей с большим трудом – оно прозвучало, как название вредоносного микроба, вызывающего какую-нибудь страшную инфекционную болезнь.
– Э-э-э… – промямлил я, безуспешно пытаясь подобрать нужные слова. – Да я так… Просто думал, может, лучше, чтобы были. На всякий случай…
– Ты для меня их достал?
– Да нет, что ты! Интересно посмотреть, вот и все. Извини, если тебе неприятно. Я их обратно отдам или выкину.
Мы устроились в уголке на маленькой каменной скамеечке. Собирался дождь, и на крыше, кроме нас, никого не было. Кругом ни звука. Я и не думал, что здесь бывает так тихо.
Наша школа стояла на вершине холма, и с крыши был прекрасно виден весь городок и море. Как-то раз мы с приятелями стащили из школьного радиоузла десяток старых пластинок и стали запускать их с крыши.
Поймав ветер, они, ожившие на мгновенье, радостно, по красивой дуге, летели в сторону гавани. И надо же было случиться: одна пластинка не набрала высоту, неловко закувыркалась в воздухе и свалилась прямо на теннисный корт, до смерти напугав двух новеньких девчонок – их угораздило там тренироваться. Нам тогда по первое число досталось. И вот через год с небольшим после того случая на том же месте подружка учинила мне допрос из-за этих злосчастных презервативов. Подняв голову, я увидел кружившего в небе коршуна. Здорово, наверное, быть такой птицей. Летай себе, и больше от тебя ничего не требуется. Уж во всяком случае – предохраняться не надо.
– Я тебе правда нравлюсь? – тихо спросила Идзуми.
– Еще как! – отвечал я. – Конечно, нравишься.
Сжав губы в ниточку, она посмотрела мне прямо в глаза и так долго не отводила взгляд, что мне сделалось не по себе.
– Ты мне тоже, – наконец сказала Идзуми.
«Сейчас скажет: но…» – подумал я и угадал.
– Но не торопись, пожалуйста.
Я кивнул.
– Ты такой горячий. Подожди. Я не могу так быстро. Просто не могу. Мне подготовиться надо. Ты ведь можешь подождать?
Я снова кивнул, не сказав ни слова.
– Обещаешь? – проговорила она.
– Обещаю.
– Ты не сделаешь мне больно?
– Не сделаю, – сказал я.
Идзуми опустила голову и поглядела на свои