.
(немыслимой без лояльности к Киеву) невозможно было изыскать средства для содержания варягов. И чем активнее и успешнее шла торговля, тем активнее укреплялась мысль удельных князей о захвате Киева. Другое дело, что возможности самого Киева были несоизмеримо больше, чем любого из уделов.
Опора княжеской власти Ярополка Святославича была многочисленна, опытна и очень пестра по этническому и религиозному составу. Она была опасна своей амбициозностью и непредсказуемостью, но опасность эта гасилась возможностью Киева щедро оплачивать их услуги. В перспективе неизбежен был конфликт между местной киевской знатью, т. е., по существу, теми, кто сформировался при княгине Ольге, и дружиной, которая состояла из людей Святослава и представляла собою наемников. Но своеобразие момента, суть которого в противостоянии Киева уделам, в «подминании» Киевом под себя этих уделов, вынуждало «людей Ольги» и «людей Святослава» к временному консенсусу. Хотя, конечно, сохранялось взаимное предубеждение. Очевидно, что нужен был лидер, который мог бы сглаживать внутренние конфликтные противоречия и поддерживать консенсус. Понятно, что юный князь Ярополк таковым быть не мог – политически слишком легковесная фигура, лишенная «богатой военной биографии» и совершенно не героическая.
Таким человеком стал воевода Свенельд, авторитет которого признавался всеми. Это – фигура поистине легендарная, и о ней в последнее время сложилось множество самых невероятных историй. Отсекая фантазии, мы можем сказать, что Свенельд – прежде всего полководец и лишь затем политик. В русско-византийском договоре 971 года, том, что заключен был под стенами Доростола, дана отличная от несторовской транскрипция имени этого воеводы – Свенгельдъ. Но, в любом случае, имя указывает на скандинавское происхождение этого удивительного человека, чья очень долгая и богатая событиями жизнь протекала в большую часть грозного X столетия.
Родился ли он в Скандинавии или в одном из анклавов на территории Восточной Европы – этого сказать невозможно. Произошло это где-то в самом-самом начале века, т. е. еще во времена Вещего Олега. Несомненно, что воспитание его с самых первых шагов проходило в варяжской дружине, и иного будущего, кроме как военного, для него на Руси просто не существовало. Соблазнительно предположить, что он начал служить еще при Олеге, но, все же, это не слишком реалистично. А вот при князе Игоре он продвинулся в дружинной иерархии весьма значительно, хотя и не добрался до самой ее вершины. Так, например, в русско-византийском договоре 944 года, заключенном между Романом I Лакапином и Игорем Старым, указаны пятьдесят имен русских послов (из них 26 купцов, сплошь варяжских), но среди них Свенельда мы не встретим. От имени Ольги договор подписал некто Искусев. Однако известно, что в то же время Свенельд уже возглавлял отдельный отряд (в летописи он значится как «дружина Свенельда») и совершал по поручению великого князя полюдье. Трудно сомневаться, что Свенельд виновен