Кали. Наталия Юрьевна Никульшина
осторожно пожала плечами, а пациент недовольно сморщился и проворчал:
– А чего тогда глаза мозолишь?
– Степан Ильич? – Женя глянул на него с подозрением. – Всё точно в порядке?
– Да в порядке, в порядке, – буркнул дед. – Ходит тут, а мне страшно, может быть!
– Простите, – промямлила я и поспешила выйти из палаты. За дверью подожду.
Почему он видит меня и всё ещё жив?! Тут я вспомнила про зов, что слышала, когда мы сидели в кафе. Может, этот человек и звал меня? Но почему он тогда не умирает? Странно…
Из палаты, наконец, появился хирург, тяжело вздохнул и отправился в свой кабинет. Там снова встал у окна и закурил, а я устроилась в кресле, с интересом наблюдая за симпатичным доктором. А щетина ему даже идет! Жаль, что я не умею читать мысли, как Госпожа Смерть. Жутко интересно, о чём он думает. Врач докурил и опять занялся писаниной. А потом за окном как—то неожиданно стемнело.
В десять вечера в кабинет явился отец хирурга, а я подошла ближе и прочла его бэйдж. Главный врач, Багиров В. А.
– Ты почему всё ещё здесь?! – недовольно возмутился он, глядя на сына.
– Собираюсь уже. Допишу только.
– Сын, завтра допишешь. Езжай домой, отдохни. День был тяжёлый, а у тебя завтра операция. Ты должен быть бодр.
Женя вздохнул и потёр лоб ладонью.
– Ты прав. Я поеду. А ты когда домой?
– Тоже сейчас поеду. До завтра, сынок.
Они пожали друг другу руки, главврач ушёл, а Женя переоделся в кожаную куртку. Мы спустились на стоянку, где я нагло проскользнула на пассажирское сидение его машины. Просто посмотрю на его семью. Мне просто интересно. Всё равно, дедуля пока, кажется, не собирается на тот свет.
Ехали мы недолго, в полной тишине. Не в смысле того, что я рассчитывала на «поболтать», он даже музыку не включил. Но мне не было с ним скучно, пусть себе молчит. Вот неужели, он не чувствует, что я весь день дышу ему в спину?
Квартира доктора оказалась однокомнатной и совсем не убранной. Да тут у него бомба взорвалась! Кажется, живёт он совершенно один. Переодевшись в домашние шорты, он поставил на плиту воду в кастрюле и ушёл в душ, закрыв дверь прямо перед моим носом. А я задумалась. Нет, дверь, конечно, меня теперь не останавливает, но…. Подглядывать нехорошо! А так хочется иногда. Вздохнув, я вернулась на кухню. Уж не помню, кем я там была в жизни, но воспитанием меня точно не обделили. Я скромно уселась на табуретку и принялась ждать. А что, это ведь веселее, чем торчать в своих покоях.
Вода в кастрюле забурлила.
– Эй, кипит! – крикнула я, забыв, что меня не слышно. – Ладно, – я подошла к плите и осторожно коснулась её.
С удивлением обнаружив, что могу её выключить, я немного поколебалась с решением. Что он подумает, если печка не будет работать? Интересно получается, сквозь двери могу проходить, и предметы могу трогать!
Дверь ванной открылась, я вернулась на своё место. Женя закинул в кастрюлю пельмени, включил висящий на стене