Мне должно это нравиться. Анна Инк
обычная, молодая, студентка. Я сразу понял, что она по делу. Такие не в твоём вкусе.
– Волосы кудрявые?
– Костя, – новый голос. С отдышкой, хриплый.
– Да я сегодня популярен. Что Вам ещё от меня надо?
– Правду.
– Проблемы? – вопрос от Костиного друга.
– Влад, извини, ты мог бы нас оставить на минутку?
– Уверен?
Шаги удаляются.
– Он будет слышать наш разговор, – мужчина говорит это тихо. – Может, всё-таки, найдём другое место?
– Вы переживаете за мою репутацию?
– Нет, она уже давно испорчена.
– Тогда говорите быстрее. У меня бой через… четыре минуты.
– Ты совсем ничего не боишься?
– Боюсь. У меня оооочень много страхов.
– Ты не воспринимаешь меня всерьёз, да? Я знаю, что Маша была с вами, когда всё произошло. У меня есть доказательства.
– Никаких доказательств быть не может. Потому что это неправда.
– Знаешь, куда я ездил?
– Конечно. Мне ведь так интересно, как проводит досуг человек, обвинявший меня в похищении и убийстве своей дочери.
– Я был в Париже.
– Поздравляю.
– Заходил в гости кое к кому. Квартирка недалеко от бульвара Осман.
– Наверное, красивое место.
– Виделся с Кариной Депуа.
Пауза.
Наконец, Костя выдаёт:
– И что?
– Она помнит, как Маша отменяла бронь.
– Да? Разве в этом было что-то особенное?
– А ты не помнишь? Время, когда она снимала бронь. В это время она была в твоей машине. В твоей, а не таксиста.
– Бред. С чего вы это взяли?
Нервный смешок мужчины:
– На заднем фоне было слышно, как вы разговариваете с твоим отцом.
– Это было до того, как мы её высадили.
– Хватит врать, – цедит. – Есть запись.
– Уходите, Владимир Анатольевич.
– Просто скажи мне, как всё было
– Я уже всё рассказал тысячу раз.
– Вы где-то остановились? На вас напали?
– Перестаньте!
Шаг.
– Каким бы мудаком ты ни был, – мужчина откашливается, – ты бы не высадил Машу одну, поздно вечером, на безлюдном шоссе.
Шаги уже в коридоре.
– Костя! Лисковец! Почему ты не заступился за неё?!
7. Костя
– Костя, – как загробный шёпот. – Костя, это я, – всхлип.
– Маша! – вскакиваю. Ладонью в воздух, чтобы все молчали. – Маша! Где ты?
У меня перехватывают телефон. Ставят на громкую связь. Что-то подключают.
– Костя… – она плачет.
– Хорошая моя…
Два дыхания в трубке. И его хриплый, деформированный техникой шёпот: «Расскажи ему». Я сжимаю кулаки, режу ногтями ладони. Не угрожать. Они говорили. Не угрожать.
Она долго выдыхает, и тихо:
– Он бьёт меня.
Нет.
– Он