Его величество. Владимир Васильев
видов моей личности, – нет. С чистою совестью я пришел говорить Вам правду.
Бескорыстным поступком Своим, беспримерным в летописях, Вы сделались предметом благоговения, и История, хотя бы Вы никогда и не царствовали, поставит Вас выше многих знаменитых честолюбцев; но Вы только зачали славное дело; чтобы быть истинно великим, Вам нужно довершить оное.
В народе и войске распространился уже слух, что Константин Павлович отказывается от престола. Следуя редко доброму влечению Вашего сердца, излишне доверяя льстецам и наушникам Вашим, Вы весьма многих против Себя раздражили. Для Вашей собственной славы погодите царствовать.
Противу Вас должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России.
Пользуясь междоусобиями, Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, может быть, и Литва от нас отделятся; Европа вычеркнет раздираемую Россию из списка держав своих и сделает ее державою Азиятскою, и незаслуженные проклятия, вместо должных благословений, будут Вашим уделом.
Ваше Высочество! Может быть, предположения мои ошибочны; может быть, я увлекся и личною привязанностию к Вам, и любовью к спокойствию России; но дерзаю умолять Вас именем славы Отечества, именем Вашей собственной славы – преклоните Константина Павловича принять корону! Не пересылайтесь с Ним курьерами; это длит пагубное для Вас междуцарствие, и может выискаться дерзкий мятежник, который воспользуется брожением умов и общим недоумением. Нет, поезжайте Сами в Варшаву, или пусть Он приедет в Петербург; излейте Ему, как брату, мысли и чувства Свои; ежели Он согласится быть Императором – слава Богу! Ежели же нет, то пусть всенародно, на площади, провозгласит Вас Своим Государем.
Всемилостивейший Государь! Ежели Вы находите поступок мой дерзким – казните меня. Я буду счастлив, погибая за Россию, и умру, благословляя Всевышнего. Ежели же Вы находите поступок мой похвальным, молю Вас, не награждайте меня ничем; пусть останусь я бескорыстен и благодарен в глазах Ваших и моих собственных! Об одном только дерзаю просить Вас – прикажите арестовать меня.
Ежели Ваше воцарение, что да даст Всемогущий, будет мирно и благополучно, то казните меня, как человека недостойного, желавшего, из личных видов, нарушить Ваше спокойствие; ежели же, к несчастию России, ужасные предположения мои сбудутся, то наградите меня Вашею доверенностию, позволив мне умереть, защищая Вас».18
«Что это? – напряженно думал великий князь, вглядываясь в неровные строки письма. – Порыв молодого человека, неопытного энтузиаста или продуманный ход мятежников вызвать письмом меня к действиям и тем самым опорочить государственную власть в моем лице?»
Он снова взял со стола листок бумаги и буквально по слогам принялся перечитывать его. По слогам не получилось, он сбивался с размеренного ритма, переходил к быстрому чтению, увлекающему, волнующему.
Несколько раз Николай Павлович подходил к двери, чтобы пригласить
Корф М. А. Восшествие на престол императора Николая I / Составлено по Высочайшему повелению статс-секретарем бароном Корфом. 3-е издание. СПб., 1857. С. 254–255.