Прах Анджелы. Фрэнк Маккорт
его – в первый. Оба класса занимаются в одном кабинете, и учитель у них один. Итак, жду утром в понедельник, ровно в девять.
Мальчики в школе удивляются, почему мы так говорим.
– Вы что, янки, что ли?
Мы отвечаем, что приплыли из Америки, и они спрашивают:
– А вы гангстеры или ковбои?
Какой-то толстый мальчик подходит ко мне так близко, что мы оказываемся с ним нос к носу.
– Я спрашиваю: гангстеры вы или ковбои?
Я говорю ему, что не знаю, и он тычет меня пальцем в грудь, а Мэйлахи тогда говорит, что он гангстер, а Фрэнки – ковбой.
– Братишка у тебя смышленый, а ты – тупой янки, – усмехается толстяк.
– Врежь ему, врежь ему! – радостно вопят другие мальчики, и он толкает меня так сильно, что я падаю.
Мне хочется заплакать, но в глазах у меня темнеет, так же, как тогда с Фредди Лейбовицем. Я кидаюсь на толстяка и бью его ногами и кулаками. Он падает, и я пытаюсь схватить его за волосы, чтоб треснуть головой об землю, но тут ноги мне чем-то жалит сзади, и меня оттаскивают сторону.
Учитель, мистер Бенсон, хватает меня за ухо и колотит по ногам тростью.
– Ах ты хулиган, – приговаривает он. – В Америке своей драться научился? Богом клянусь, ты у меня научишься себя вести!
Он велит мне вытянуть сначала одну руку, потом другую, и бьет меня палкой по ладоням.
– А теперь марш домой, – говорит он. – И расскажи матери, как плохо себя вел. Ну-ка повтори: «Я дурной».
– Я дурной.
– Теперь скажи: «Я – дурной янки».
– Я – дурной янки.
– Он не дурной, – вступается Мэйлахи. – Это вон тот мальчик сказал, что мы ковбои и гангстеры.
– Это правда, Хеффернан?
– Да я же пошутил, сэр.
– Больше никаких шуток, Хеффернан. Не их вина, что они янки.
– Да, сэр.
– И ты Хеффернан должен каждый день на коленях благодарить Господа, что ты не янки, потому что если бы ты был янки, Хеффернан, то стал бы величайшим гангстером по обе стороны Атлантики. Сам Аль Капоне приходил бы у тебя учиться. И не лезь больше к этим двум янки, Хеффернан.
– Не буду, сэр.
– А если будешь, Хеффернан, я с тебя три шкуры сдеру и на стену их повешу. А теперь все – марш домой!
В школе Лими семь учителей, и у каждого имеется кожаный ремень, трость и терновая палка. Палкой бьют по плечам, спине и ногам, а особенно часто – по рукам. Последнее называется «шлепать». Колотят за опоздания, за то, что ручка течет, за смех, за разговоры, и если чего-то не знаешь.
Отлупят, если не ответишь, почему Бог сотворил землю и какой святой покровительствует Лимерику, не сможешь прочесть наизусть апостольский Символ веры[41], сложить в уме девятнадцать и сорок семь или отнять девятнадцать из сорока семи, перечислить главные города тридцати двух графств Ирландии и товары, которые в них производят, или найти Болгарию на карте мира, заляпанной плевками, козявками и чернильными кляксами – в качестве
Апостольский Символ веры – краткий свод главных догматов христианского вероучения; читается как молитва или исполняется хором во время литургии.