Меч Тенгри (сборник). Ркаил Зайдулла
Неужели он так любил её? Взрослый уже парень. В таком возрасте родственные чувства ослабевают, их заменяют другие чувства – хотя бы к девушкам, например…
Самигулла как будто прочёл мои мысли:
– Бабушка, сам знаешь, воспитывала меня строго. Да и сейчас, чуть что – схватит палку, долго упрашивать не будет. Только… Нет у неё на всём белом свете человека ближе, чем я. Да и у меня нет. Стараюсь каждую неделю ездить домой. Всё мне тут надоело… Городские пацаны пристают, требуют, чтобы делился бабками. – Наклонив голову, он чуть улыбнулся: – Я же безобидный, сам знаешь.
И в самом деле, совсем безотказным был этот Самигулла. За пряниками и конфетами в магазин гоняли его. Так уж люди устроены: стоит дать слабинку, и даже самый близкий, родной человек готов сесть тебе на шею!
Я не стал влезать к нему в душу, утешать и успокаивать. Какой прок от этого? Всё равно, что сыпать соль на рану…
– Не по одной только бабке соскучился, наверное?
Самигулла, покраснев, опустил голову.
– У Алии завтра аулак ий…
Ага! Вот в чём секрет… Я, конечно, слышал о неразделённой любви Самигуллы. Он был неравнодушен к одной девушке из нашей деревни. Звали красотку Гульчачак. Впрочем, неравнодушен – это слабо сказано. Он втрескался в неё по уши.
Что там происходит на аулак ий? Молодёжь собирается, когда родителей нет дома, начинаются игры, гадания на кольцах, ещё что-то… Уже забылось. Наигравшись, наплясавшись, парни вызывают понравившихся им девушек «на разговор». Помощниками в этом деле служат младшие мальчишки и девчонки. В один из таких вечеров и Самигулла «вызвал» свою Гульчачак…
Этот «разговор» – сам по себе интересная тема. О чём говорить, например, с девушкой, с которой и так встречаешься каждый день? В былые времена разговаривали через дырку в заборе. Девушка – на крыльце, парень – снаружи. В моё время молодёжи уже можно было рядом постоять, хотя девушки за руку взять себя ещё не позволяли. О чём-то большем мы не думали и не знали. Да и откуда? По телевизору тогда крутили разве что фильмы о войне с немцами. Не то что сейчас, когда «про это» известно в подробностях любому мальчишке.
Говорят, что Самигулла долго ждал Гульчачак. Парни, которые вызывали своих возлюбленных «на разговор», болтали с ними про всё подряд. Выясняли, сколько у тех в хлеву телят, сколько пеструшки несут яиц, и с гордо задранным носом возвращались домой: мол, мы теперь не просто шантрапа уличная, мы теперь с девушками общаемся и даже тайком касаемся их тела. Вот как! А Самигулла? А Самигулла так и простоял весь вечер в ожидании, да впустую…
На следующий день «сарафанное радио» разнесло по деревне слова Гульчачак: «С какой стати я выйду к этой несчастной сироте казанской?»
Эти слова наверняка донеслись и до Самигуллы. Не донеслись, так донесли…
В тот вечер в общежитии он, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Не могу забыть её. Сам себе удивляюсь…
…Камиль пробормотал:
– Говорят, что его сердце остановилось ещё до удара… – И зашагал в сторону своей машины.
– А что, молодёжь до сих пор