Коля Тайга. Полосатый крысолов. Фима Жиганец
своей очереди на допрос с пристрастием. Работяги шуганулись во все стороны, а Вова остался лежать. Наверно, ему было больно.
Коржик ещё не коснулся асфальта, а на пороге уже возник капитан Кутков собственной персоной. Рожа персоны была чёрной – вроде как в саже или в грязи.
– Ах ты, блядво тунгусское! – заорал «кум», обращаясь к Вове, который тщетно пытался заключить мать сыру землю в сыновьи объятия. – Ах ты, муджахед сраный! Ах ты, террорист недорезанный! Волоките его назад! – приказал Кутков своим подчинённым, которые высыпали на крики, как бомжи – на приглашение к бесплатной похлёбке. – Я этому уроду сейчас хрен на пятаки порублю!
Кошмарик в ужасе спрятался за мою спину. А я подгрёб поближе, чтобы узнать подробности. Но за любопытство получил дубиналом по спиняке от прапорщика Пилипко и ускоренной рысью унёсся вместе с Кошмариком в сторону «промки».
Лишь значительно позднее удалось выяснить детали происшествия в «хитром домике». Оказалось, Коржика «кум» вызвал на задушевную беседу одним из первых. Вова стоял перед Дмитрием Сергеичем навытяжку, руки у него тряслись, голосок вибрировал. Вскоре «кума» это дело стало раздражать.
– Ну ты, трясогузка! – зарычал он. – Я тебя сюда позвал не чечётку сбацать! У нас для плясунов клуб есть. Чё мандражируешь? Чуешь, падло, что пришёл твой смертный час?
После таких ободряющих слов уши Коржика похолодели, а кости застучали в такт зубам.
– Отставить бздо! – грозно приказал «кум». – Можешь закурить. А то мы так с тобой ни хера и за час не продвинемся.
Дрожащими ручонками Вова достал из кармана пачку сигарет и попытался вставить одну из них в отверстие между пухлыми пересохшими губами.
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался яркой пачкой Кутков. – Дай глянуть. Ишь ты! Я таких не видал. Чё написано? «Файерболл», что ли… Угостишь начальника оперчасти?
Не дожидаясь ответа, Кутков сунул сигарету в рот, щёлкнул зажигалкой, затянулся.
– Ничего, – одобрил он. – Хоть вонь отобьёт. Тяжёлая у меня всё-таки работа. Надо, наверно, всю вашу сволоту на дворе пытать. А то кабинет за неделю не выветрится…
На этом месте кумовских размышлений огонёк сигареты дрогнул, затем брызнула вспышка – и что-то грохнуло! Когда дымок рассеялся, первое, что в ужасе увидел Вова Коржик – закопчённую физиономию «кума» с серыми плошками безумных глаз. Хлебальник Куткова был широко распахнут, в углу его прилипла злосчастная сигарета, ствол которой так разворотило, что он напоминал головку диковинного цветка с лепестками вразлёт. Дальнейшее вам известно…
Коржика с тех пор никто не встречал. Поговаривали, что после долгого лечения в больничке для зэков его загнали этапом на далёкую инвалидную командировку. Ходила ещё параша, будто Вове вмандячили ко всем прелестям жизни ещё то ли 205-ю как потомственному террористу, не то 317-ю за покушение на жизнь мента – и отправили в бессрочку на остров Огненный. Но это, по-моему, звиздёж и провокация. Рылом Коржик не вышел для пожизненной