Весенняя песня Сапфо. О. П. Клюкина
здесь мелко, – тряхнул волосами Фаон, и с них во все стороны полетели мелкие серебристые брызги. – И это хорошо, ведь я совсем не умею плавать! Поэтому я купаюсь только в ручье, да и то захожу по колено.
– Почему же ты не научишься? В моей школе даже маленькие девочки умеют плавать в море. Тебе наверняка известна пословица о необразованных людях: «Он не умеет ни писать, ни плавать…»
– Я много раз пробовал, но меня сразу же как будто кто-то хватает за ноги и тянет под воду, – по-детски пояснил Фаон.
А Сапфо снова подумала про себя: так и есть, отец тебя к себе тянет, Посейдон. Вон какой сынок у него уродился, красавчик с трезубцем – настоящее украшение подводного царства!
На теле Фаона сейчас была только одна белая повязка, прикрывающая бедра.
Но теперь повязка намокла, и Сапфо невольно обратила внимание, что Фаон не только ростом стал похож на настоящего мужчину, нет, вовсе не только широкими, загорелыми плечами…
Этот мальчишка был так бесстыдно, откровенно красив, что обычные капли воды на его пупке казались сверкающими алмазами, а повязка – сотканной из тончайшего, почти прозрачного шелка, не скрывающего, а, наоборот, подчеркивающего прекрасную наготу юности.
И снова этот удивительный контраст в наружности Фаона: светлые волосы, и при этом – темные, лучистые глаза и черные, словно тщательно прорисованные углем брови на округлом, почти детском лице.
Нет, его мать, Тимада, была совсем другой. Сапфо запомнила ее смуглой, хрупкой и какой-то опасно звонкой, как чересчур сильно натянутая струна кифары.
– А я даже немного испугался, – весело засмеялся Фаон, и на его щеках обозначились небольшие ямочки. – Когда ты неожиданно выбежала из кустов, мне показалось, будто ко мне на помощь явилась сама Артемида, богиня охоты…
– Да? Я действительно похожа на богиню? – тоже смеясь, переспросила Сапфо, удивляясь, как такое глупое бахвальство могло сорваться у нее с языка. – Скорее уж тогда на наяду – нимфу ручьев и мелких речушек…
Что с ней происходит? Она ведь сама учила девочек, что никто из смертных не должен себя сравнивать с божествами, чтобы не навлекать на себя их гнева. Зачем она теперь все это говорит?
– Нет, на богиню, – кивнул Фаон и посмотрел на Сапфо серьезно, с уважением. – Ты самая красивая и умная из всех, кого я знаю. Ты и еще Филистина. Для меня вы обе – все равно как богини.
Разумеется, Фаон знал, как много сделала для него эта необыкновенная женщина, которую он нередко видел блуждающей в одиночестве по холмам и долам. И с детских лет был осведомлен о том, что Сапфо не только его добрая покровительница, но еще и прославленная по всей стране поэтесса.
Но почему-то самой Сапфо простые, бесхитростные слова юноши показались вдруг очень мудрыми. Ведь она и вправду сейчас, подобно Артемиде, возвращалась домой с охоты! Вот только добычей ее была не дикая лань, а несколько новых строк, которые она ночью запишет на пергаменте.
И кто скажет, что такая добыча чем-то хуже или дается легче?
– Хорошо,