Роза и шип. Майкл Салливан
принцесса. – Он не знает, кто вы такие.
– Я вижу! – крикнул в ответ мальчишка с взъерошенными черными волосами и расхохотался. – В этом вся прелесть!
– Я сказала, прекрати! – потребовала принцесса, подъезжая ближе.
Мальчишка снова рассмеялся и повел меч вниз, целя в ступни Рубена. Тот понятия не имел, как отбить удар. Он опустил свой клинок, в страхе отскочил, потерял равновесие и упал, вогнав лезвие в грязь. Перекатившись на спину и вскочив, Рубен обнаружил, что мальчишка держит оба меча. Все снова расхохотались – за исключением Аристы.
– Прекрати! – вновь крикнула она. – Ты же видишь, он не умеет драться мечом! Он даже не умеет ездить верхом. Он слуга, всю жизнь колол дрова и носил воду.
– Я только немного повеселился.
– Может, тебе и было весело. – Принцесса показала на Рубена. – Он действительно думает, что вы хотите причинить мне вред. Для него это не игра.
– Правда? Если так, то он жалок. Честное слово, если он больше ни на что не способен, почему, во имя Марибора, Лоренс отправил с тобой этого придурка? Настоящий разбойник убил бы его первым ударом, а тебя привязал бы к лошади и потребовал выкуп.
Принцесса нахмурилась.
– Будь вы настоящими разбойниками, вы нас с Тамариском только и видели бы. Вы бы чихали и плевались пылью, глядя нам вслед.
– Это вряд ли, – сказал мальчишка на лошади.
– Да? – Принцесса наклонилась к уху Тамариска и что-то шепнула. Конь рванулся вперед, проворный, как олень, и помчался по Южной дороге обратно к городу.
– Ловите ее! – приказал мальчишка на лошади и сам пустился в погоню.
Мальчишка с взъерошенными волосами швырнул Рубену его меч. Потом они с братом вскочили на лошадей и понеслись вслед за принцессой, которая, как и обещала, бросила их в облаке клубящейся пыли.
В мгновение ока Рубен остался один. Единственным утешением было то, что принцессе ничего не грозило. Ариста определенно знала мальчишек, и это лишь усугубляло унижение. Мало того, что мальчишка младше него одолел и высмеял Рубена на глазах у принцессы, так она еще и встала на его защиту.
«Ты же видишь, он не умеет драться мечом! Он даже не умеет ездить верхом. Он слуга, всю жизнь колол дрова и носил воду».
Рубен стоял, глядя на меркнущие небеса и сгущающиеся тучи, которые напоминали занавес в конце спектакля. По его щекам катились слезы. Он никогда не плакал, хотя его часто били. Он привык к боли и оскорблениям, но это было другое. Рубен всегда подозревал, что бесполезен; теперь сомнений не осталось. Кем бы они ни были, пусть бы лучше убили его – по крайней мере, не пришлось бы жить с позором.
Он вытер лицо грязными руками и огляделся. С приближением ночи над водой сгустился туман, в окнах далеких ферм мерцали огоньки. Меланхолия сбежала. Либо последовала за остальными, либо просто знала, что пора возвращаться в стойло.
Рубен Хилфред сунул одолженный меч в ножны и зашагал домой.
Добираясь до замка, он сильно устал. Заглянул в конюшню и увидел Меланхолию и Тамариска в своих стойлах. У Рубена было разбито сердце,