Кодекс чести. Начало пути русского офицера (сборник). Отсутствует
вызывавшая трепет, требовательность времен императоров Павла I и Николая I ушла в прошлое. Бескомпромиссность и принципиальность старших начальников в отношении офицерского состава получала различные и все более частые изъятия. Генерал М. И. Драгомиров, много лет командовавший войсками Киевского военного округа, уделявший большое внимание обучению войск и при этом отличавшийся требовательностью к командирам всех уровней, постоянно получал упреки в «самодурстве», «вынесении сора из избы», «шельмовании и подрыве престижа начальников»[17]. А. И. Деникин указывал и на то, что в предвоенные годы аттестация офицерского состава являлась ареной начальственного произвола: любой добросовестный офицер мог стать жертвой самодурства[18]. Очевидно, что случаи незаслуженного выдвижения посредственных кандидатур по протекции тоже не являлись исключением.
В связи с этим офицерская этика, наряду со своей фасадной, «официальной» стороной, известной сверхтрепетным отношением к понятию о чести, достоинстве и соблюдению традиций, имела и оборотную сторону, предназначенную для «внутреннего применения», в которой недостатки и достоинства, грехи и доблести выстраивались в причудливом порядке. Воспоминания о своих сослуживцах по штабу Киевского военного округа и некоторых известных командирах Лукомский нередко сопровождал весьма живыми характеристиками: «прекрасный офицер <…> но горький пьяница (страдал запоем)»; «были блестящими офицерами, но горькими кутилами»; «будучи хорошим строевым командиром полка, слишком кутил и ввел слишком разгульный и кутящий характер жизни в среде офицеров»[19], и т. п. Застольный разгул и карточная игра, конечно, являлись вполне обычным способом времяпрепровождения в офицерском кругу, однако вряд ли могли естественно сочетаться с выдающимися строевыми качествами. Деникин вспоминал, что только упоминание о «питии» могло бесповоротно испортить аттестацию любого офицера. Сам же Лукомский довольно старательно опровергал расхожее представление о пьянстве командующего войсками округа и киевского генерал-губернатора, своего тестя генерала М. И. Драгомирова[20]. Длительная служба мирного времени по-своему расставила приоритеты взаимной оценки и самооценки в офицерском сообществе, на первый план выходили критерии соответствия групповым обычаям и групповому стилю поведения, заслоняя порой подлинные военные профессиональные качества офицеров.
В XVIII – первой половине XIX вв., когда Россия постоянно вела войны, отбор и продвижение офицерского состава происходили в основном в боевых условиях, с учетом подлинно боевых качеств. Профессиональным полем офицера в тот период была собственно война, которая воспринималась как вполне естественная сфера человеческой деятельности. К началу XX века русская армия уже более двадцати лет не участвовала в крупных войнах, что закономерно вело к изменениям социальной функции армии, а соответственно, и качеств офицерского корпуса, его самовосприятия
См.:
См.:
См.:
См. там же. № 4. С. 67.