Корабль-невидимка. Вениамин Шапошников
стоит у порога отделения, врачи которого бессильны ему помочь!
Она с ненавистью уставилась на меня. Её взгляд просто испепелял меня! Я понял, что назревает трагедия. Если ребёнок умрёт, то мать будет обвинять в этом Советскую власть и КПСС. То есть произойдёт дискредитация власти в СССР на уровне этого городка. А вот этого я не имел права допускать! Я не верил в то, что мальчика спасёт поп, а не врач-специалист, но принципиальность становилась в данной ситуации просто чрезмерно ущербной и губительной в судьбе этого ребёнка!
– Нет! Дороже жизни, и тем более ребёнка, ничего нет. Пойдёмте, я разберусь в ситуации!
В сопровождении матери я отправился в инфекционное отделение. У его порога стоял человек в рясе. Навстречу вышла врач-педиатр:
– Что тут у вас происходит? – спросил я.
– Ребёнок этой женщины в крайне тяжёлом состоянии, и она хочет, чтобы я допустила к нему священника, но я это сделать не могу!
– А кто это может?
– Вы!
Ни слова больше не говоря, я отправился в палату и нашёл ребёнка в агональном состоянии. Рядом в истерике билась пришедшая со мною его мать. Сложилась дикая ситуация. По Уставу КПСС доступ священника в больницу был запрещён и при разрешении мне грозил строгий выговор по партийной линии и даже увольнение с работы. При отказе же – не только Божье наказание, но и презрение родителей мальчика ко мне, а по сути дела и к существующей власти, так как я был её носителем.
Мать и врач уставились на меня в ожидании решения:
– Хорошо, – обратился я к священнику, – под мою ответственность я разрешаю вам пройти в палату к больному и свершить священный обряд!
Произнеся эти слова, я вдруг почувствовал, как тяжесть свалилась с моих плеч, и мне стало легко, словно я помолодел на десятки лет. Священник посмотрел на меня с благодарностью. Лица матери я не разглядел, но зато увидел лицо заведующей отделением – на нём застыла маска негодования. Она явно осуждала меня, но мне было уже безразлично её мнение.
Можно со всей определённостью сказать, что это разрешение было своеобразным моим подвигом во имя спасения жизни этому умирающему пациенту. С тех пор прошло тридцать лет. Были и другие победы в борьбе за жизнь пациентов, но этот случай я не только запомнил, но и горжусь им, ибо вопреки реальным угрозам на уровне тогдашнего общественного строя и собственным меркантильным интересам, я устоял от грехопадения и сохранил в чистоте свой человеческий облик ради продления жизни этому ребёнку…
И чудо состоялось. После религиозного обряда состояние больного резко улучшилось и он выжил. По-видимому, мольба матери и слова священника были услышаны Богом и он совершил чудо, а иначе это исцеление по-иному просто не назовёшь.
Как и требовалось ожидать, это событие имело своё продолжение. В больнице нашёлся коммунист – ревностный хранитель Устава КПСС, и сразу же сообщил об инциденте в райком партии. И уже на следующий день состоялось общее партийное собрание района.
Открывая собрание,