Метелица. Женщина-vamp: вампирская трилогия. Евгения Микулина
сделать. Мне нравится это место, этот город, эти люди. Мне не хочется… убегать от себя.
Он внимательно следит за выражением моего лица. Он не может читать мысли – никто не может, это все сказки, мне ли не знать, что в мире возможно и невозможно. Но он так хорошо меня знает, что иногда кажется, что и слова не нужны. Потом делает неопределенный жест рукой, предлагая еще один путь:
– Я понимаю, что это тоже неприятная перспектива, но ты можешь его просто… отпугнуть.
– Как? Он смотрит на меня, как на игрушку с новогодней елки.
– Скажи ему правду. Или, хм, покажи.
– Ха! Он решит просто, что я сумасшедшая. И потом, столько лет хранить тайну, аккуратно строить свою жизнь – и пустить все это коту под хвост… Из-за чего?
– Из-за твоего желания не причинять ему боль. Пусть считает тебя сумасшедшей, но не бесчувственной – ты ведь этого боишься.
– Ты так говоришь, словно я боюсь, что он обо мне плохо подумает.
– А разве нет?
– Я боюсь объективного вреда, который я ему причиню.
Сережа снова пожимает плечами:
– Ну что ты с ним сделаешь? Не съешь же?
– Нет, конечно! – Как он может говорить такое!.. Это уж слишком.
Он удовлетворенно кивает:
– Ну это уже хорошо. Сама же знаешь, как часто эти вещи смешиваются. Но что тогда ты можешь ему сделать непоправимо плохого?
– Я разобью ему сердце.
– Это всего лишь обычное человеческое сердце.
Я отвечаю потерянным шепотом:
– Не обычное сердце. Это его сердце.
Сережа меняет свою расслабленную позу, чтобы потянуться и похлопать меня по руке. Взгляд его становится озабоченным:
– Марина, душа моя… Я давно не видел тебя такой расстроенной из-за мужчины. Ты, кажется, всерьез к нему привязалась.
– Именно это я и пытаюсь тебе сказать!
Сережа надолго задумывается и закуривает очередную сигарету, с наслаждением принюхиваясь к дыму. Потом смотрит на меня искоса:
– Но это ведь, в сущности, неплохо. Ты же знаешь, так бывает – даже такие, как мы, иногда испытывают любовь. В том случае, если нам встретился кто-то… особенный. Может быть?..
Я решительно трясу головой:
– Может быть, это тот самый случай? Не говори ерунды – ты прекрасно знаешь, что все это сказки. Просто побасенки, которые мы придумываем для того, чтобы не казаться уж полными, абсолютными монстрами. Ну в самом деле – назови хотя бы один случай, когда произошло нечто подобное?
Сережа ухмыляется и протягивает руку за коктейлем – мой вариант «Кровавой Мэри» ему тоже нравится. После паузы он говорит наконец – в голосе его слышен оттенок триумфа:
– Ну вообще-то, такой случай есть. Самый знаменитый случай, если уж на то пошло. Владислав и Минна. Никто не посмеет усомниться, что он ее любил.
Его слова заставляют меня поежиться, вспоминая нашего общего знакомого – его смертельно бледное, вытянутое лицо, черные волосы, гладко зачесанные