Шаг над пропастью. Наталья Александрова
сейчас, однушку! – Я вконец разозлилась. – Меньше двухкомнатной ни за что не возьму! В приличном районе, и дом чтобы новый, с охраной и парковкой! Этаж не первый, не последний, и чтобы обязательно балкон или лоджия…
Я запнулась, наткнувшись на взгляд мадам. Очень мне не понравился ее взгляд. И вид тоже. Щеки ее из просто румяных стали малиновыми, а глаза спрятались в щелочки и оттуда сверкали уже не всяческим недоверием, а самой настоящей злостью.
Аксюта вскочила с дивана и рявкнула:
– А губа не треснет? Ты, шавка подзаборная, заткнись и бери, что дают, пока я не передумала! И на моей дороге не становись – раздавлю, мокрого места не останется!
– Ах ты! – Я почувствовала, что бешенство заливает мне глаза. – У себя на стройке на работяг ори! Пошла вон из моего дома! Я пока еще тут хозяйка! А ты, – я повернулась к мужу, – кому продался, идиот! Она же тебя с потрохами сожрет и не подавится! Не дам согласия ни на развод, ни на размен!
С этими словами я покинула гостиную и захлопнула за собой дверь спальни.
– Пожалеешь потом, да поздно будет! – сказала вслед Аксюта, теперь в голосе ее было олимпийское спокойствие.
Через некоторое время хлопнула входная дверь, очевидно, Аксюта ушла, Антон тоже. Свекровь поскреблась в мою дверь, бормотала что-то, но я обозвала ее старой сводней и послала подальше открытым текстом, после чего она удалилась к себе.
Только я начала засыпать, как явился Антон.
У нас на дверях спальни нет ни замка, ни задвижки, так что он вломился в комнату и начал скандалить.
Наслушалась я о себе таких вещей, что только диву давалась. Сама, разумеется, в долгу не осталась, уж очень он меня разозлил. В самом деле – если бы не я, он до сих пор сидел бы на заштатном канале со своими роликами. Кто привел в порядок его внешний вид? Кто на свои деньги покупал ему модную одежду? Кто пристроил его к собственному стоматологу? И теперь этот альфонс решил переметнуться под крылышко мадам Аксюты! Да и черт бы с ним, но он хочет меня еще и обобрать! Этот номер не пройдет!
В процессе разговора мы ругались, как извозчики, обзывали друг друга вовсе уж неприличными словами, я пыталась драться, но он ловко перехватывал мою руку. Наконец я исхитрилась и пнула его ногой под коленку, да так сильно, что он окончательно озверел.
– Все шмотки твои к чертям перережу! – орал он, прыгая на одной ноге.
– Ты что, совсем с ума сошла? – вторила ему свекровь. – У него же утром эфир!
– А мне теперь плевать! – ответила я, с удовлетворением глядя, как свекровь подставляет плечо и волочит своего дорогого сыночка в ванную на санобработку.
Однако, оставшись одна, я призадумалась. Антон дошел уже до ручки, меня совершенно не боится, а тут еще я разбила ему колено. Знаю, как трепетно он относится к собственной внешности, так что сейчас совершенно озверел. Поэтому ночью спокойно может зайти в спальню и испортить мою одежду – так, из вредности. Я не могу запереться на ключ – замка нет. Подумав немножко, я решила отнести пока самые ценные вещи