Побочные. Юлия Келлер
себе на радость, теперь всё хуже год от года. И нет смысла сопротивляться. Будь Сайди – плыви по течению. Если вы выбросите свою старую изуродованную куклу – не беспокойтесь о ней. Куклы и трупы не умеют плакать. А все эти ваши сказки об оживших мертвецах – полнейшая чушь!
Хиросима познакомила меня со своей «кармической сестрой» Американкой, а потом появилась и Лу. Маленькая, миленькая, но внутренне озлобленная Лу сделала нас – «дьявольским квартетом». Именно так нас теперь называют все Сайди в городе.
Моя ничтожная ненависть к тому, чем я являюсь, слишком велика. Но пора об этом позабыть. Мне нужно идти домой.
Сейчас меня больше интересуют мои мрачные мысли, это состояние глубокой затравленной мрачности. Покидая парк, я думаю только о том, что заставляло меня с самого детства проводить столь странные ассоциации этого тёмного места. В такое позднее время всё в нём меня пугало. Мне казалось, что в этой спокойной земле лежат гниющие тела, те скульптуры, что стоят посреди аллеи – это мрачные надгробные памятники, что огромная коричневая арка – это вход в потусторонний мир, а металлический серебристый забор – кладбищенская оградка. И что рядом со стелой покоится гроб неизвестного героя. Тогда я боялась мертвецов, не зная, что сама уже давно мертва.
Попыхивая сигаретой, я прохожу мимо остановки, на которой до сих пор стоят люди, ждущие автотранспорта. Я не волнуюсь о том, что меня кто-то увидит, стоя на другой стороне дороги, по которой время от времени проезжают сонные машины и автобусы. Это не имеет значения для меня
Глава третья. Нож
Пожалуй, всё началось с канцелярского ножа. Да, это так. В анамнезе моей болезни значится родовая травма, но это не объясняет мою резкую тягу к острым предметам. К сияющим лезвиям, способным срезать твою кожу тонкими полупрозрачными слоями, пока не начнёшь обнажать собственные кровеносные сосуды. Это причинит тебе боль, но докажет, что ты всё ещё живая. Твои раны рождаются с резкой болью, а кровь такая красная-красная. Такая до невозможности яркая красная кровь.
Всё в порядке, всё вполне нормально. Просто эта кукла немного испортилась – прогнила изнутри.
Понимаю, такое уже происходило, и я не раз клялась больше не резать себя, чтобы больше никогда не попасть в восьмое отделение Психоневрологического Диспансера номер один на Курчатова четырнадцать. Место, которое не так легко найти, если ты не знаешь о его существовании. Я почти и не помню как меня везли туда. Два санитара, с которыми безустанно флиртовало моё второе бесшабашное «я». Не то, чтобы мне не удавалось держать «это» внутри себя, но таковым в тот момент было моё настроение.
В первый день я с трудом силилась что-то понять. Всё как в тумане и я плыву через него. Пою песни прямо на регистрации, рисую картинки в кабинете у врача. И всё это абсолютно нормально. Нормально для меня. Эта большая территория напоминает какой-то санаторий, где так много красивых деревьев и ухоженных клумб. Всё здесь выглядит удивительно красивым. Будто бы