Лес на той стороне. Елизавета Дворецкая
там с ними будет дед по матери, староста Кореня. Дед был всегда весел, часто смеялся, на внука-княжича глядел с почтением и восхищением, даже с благодарностью, понимая, что почетным положением обязан ему, вернее, его существованию. Корени тоже давно нет, но Зимобор видел его так редко – не чаще раза в год, – что потери почти не ощутил. К тому, что нет больше матери, он привыкал года три-четыре. И в то, что и отец его покинул, он не мог поверить даже сейчас, видя перед собой тело.
Три старухи пели, прославляя душу умершего в его нынешней новой жизни:
Конь тебе теперь – туча черная,
Меч тебе теперь – злата молния.
Ты копьем пробьешь сизо облако,
Зелены луга сбрызнешь дождичком,
Вечером пошлешь темну ноченьку,
Утром приведешь зорьку ясную…
Да, у князя Велебора теперь другие дела и заботы. А ведь даже ему не приходилось править такой разоренной землей! Зимобор ужаснулся, впервые отчетливо представив, какая тяжесть дел и забот теперь достанется наследнику. За две голодные зимы население сократилось, а оставшееся обнищало, многие поля заброшены, скотины осталось мало, домашней птицы вообще почти никакой – всю съели, пока сама не передохла с голоду! Еще не год и не два кривичам придется перебиваться дичью и рыбой, пока удастся поправить хозяйство. От голода и безысходности многие роды, разорившись и поуменьшившись в числе, подались в разбой на реках – разбойничьи ватаги надо вылавливать, обеспечивать безопасность торговых путей, а для этого опять нужны дружина, оружие, ладьи, кони. А на какие средства, откуда все это брать, если с разоренного населения большой дани не возьмешь?
А старухи тем временем распевали по очереди – видно, начали уставать, – как отец просится у Рода[14], чтобы отпустил его посмотреть на оставленных детей:
Ты пусти меня тучей по небу,
Я к земле сойду частым дождичком,
Заглянул в окно ясным солнышком,
Погляжу своих милых детушек,
Хорошо ли живут, не печалятся ль?
Уголек с лучины упал в лохань с водой, зашипел, маленькое крылышко пламени взмахнуло в последний раз и свернулось. Очнувшись от своих мыслей, Зимобор заметил, что старухи уже какое-то время не поют, а спят сидя – две посапывают, одна похрапывает. Прямо в окошко смотрели три яркие звезды – Три Вещие Вилы, поставленные освещать дорогу в Ирий и провожать освободившиеся души. Белое полотенце, перекинутое за окно, казалось дорогой, озаренной звездным светом.
Полночь.
Но не успел Зимобор осознать, что ему пора уходить отсюда, как из окошка повеяло легким, но ощутимым свежим ветерком. И Зимобор остался на месте: его коснулось нечто, сковавшее смертного и лишившее воли. С ветерком в горницу влетел прохладный, но сладкий и манящий запах звезд. Что-то спускалось в горницу из неведомых и недоступных высот, тем самым поднимая ее из земного мира в надземный.
Что-то шло по белой дороге через окно, мелькнула одна тень, вторая,
14
Род – один из самых могучих и притом самых темных и непонятных славянских богов. То ли это род как предмет поклонения, то ли еще одно имя кого-то из богов, претендующих на роль создателя вселенной, – короче, обобщенное мужское божество в противовес женскому или женским, которые в этом случае называются Рожаницы.