А я до сих пор жива. Исповедь особенной мамы. Irina Raymond
жизни, и о своих испытаниях, которые надо было пройти достойно.
Младший сын. Почти каждый день я разговаривала с ним мысленно, другого варианта не было. Честно пыталась понять невестку. Ставила себя на её место. Не получалось никак. Изначально я другая. Совсем. Как ни старалась, не могла вспомнить ничего хорошего о ней. Абсолютно ничего. Странно. Обычно у каждого человека находится хоть капля добра или капля разума, чтобы оставить о себе маленькую толику светлого.
– У памяти хороший вкус, – мудрость Баталова не срабатывала в этом случае.
Слова Меланьи:
– А что вы для меня сделали? – постоянно крутились в моей голове.
Девочка этими словами отбросила себя настолько далеко от меня и от моего восприятия её, как невестки, что расстояние было равно нескольким десяткам световых лет. Маленькая девочка являлась, по сути, большой эгоисткой. Она играла в куклы, где куклами были я и Денис. Моё неподчинение очень не нравилось Меланье. Приводило в бешенство. Но «приручить « или «наклонить» меня у неё не получалось, какие бы усилия она не прилагала. Я выбыла из игры. Остался один муж, который слепо влюблён в жену и трепетно ждал свою доченьку.
Мальчик мой, не надо глупостей.
Умножать и жить по ним.
Жизнь, как миг, в своей минутности.
Мама – я, а ты мне сын.
Нам не стоит всё разменивать-
Медяки да пятаки.
Я – почти сухое дерево,
Быть врагом мне не с руки.
Принимаю всю изменчивость,
Вся капризность от Судьбы.
Но души твоей заснеженность
Непонятна мне, увы.
Ты, конечно, вырос, сЫночка.
Будь здоров и невредим.
Но, как был, моя кровиночка,
Так ты мною и любим.
Всё проходит в мире замкнуто –
Успевай себя ловить.
Зарастут обиды травкою,
Что заборы городить.
Пусть мечты тобою полнятся.
Полководец иль судья?
В колеснице или с конницей?
Выбор твой, но мы – семья.
Даже предположить не могла, каким жёстким, а потом и жестоким окажется судья и какие страшные конники будут топтать мою судьбу. Какое бесчеловечное «наказание» в назидание придумает для меня Меланья.
А пока отпуск мой продолжался. Нина рассказывала немецкие притчи, баловала блюдами немецкой кухни. Вечера были особенно чудесными. На открытой террасе ужинали поздно, когда фонарики в саду и свечи на столе создавали атмосферу неги и блаженства. За бокалом вина, когда деликатесы уже