Прошедшая вечность. Ник Перумов
огонь заплясал вокруг, дожигая то, что не успело ещё сгореть.
– А теперь мы падём вместе, – услыхал Восставший слабый, задыхающийся, словно бы предсмертный хрип.
И тут скрепы Межреальности разъялись под ними окончательно.
Словно помогло собственное пламя Ракота.
Владыка Тьмы исчез прочь с глаз застывших на смертном поле армий.
И вместе с ним канул в бездну его меч.
Врата царства Хель пали, разрублен мечом Водителя Мёртвых её трон, и весь сонм обитавших там душ следовал за новым своим повелителем.
Они текли сплошной рекой мимо логова Гарма, и дальше, к Гнипахеллиру, но дальше их ждали отнюдь не населённые живыми края. Яргохор поворачивал в небеса, ступая по незримой тверди так же легко, как и по обычной земле; Дикий Гон шествовал к звёздному своду и тому, что за ним, к широким и бесконечным дорогам Межреальности.
Дикий Гон следовал за своим вожаком, Водителем Мёртвых Яргохором, без раздумий и колебаний. Мёртвые не умеют ни думать, ни, тем более, колебаться, а Яргохор, которого в прошлом бытии звали Ястиром, одним из Молодых Богов, не оглядывался, ему этого не требовалось.
Он знал, чувствовал всё великое множество шедших за ним, покорных ему, вырвавшихся из заточения призраков. Всё пережитое ими в застенках Хель, весь ужас и отчаяние медленного гниения там и распада, весь кошмар безнадёжности – всё это обращалось в ненависть, холодную, всеобщую и неизбывную.
Идеальные воины, идеальные бойцы – неуязвимые для обычной стали, не знающие страха, не ведающие сомнений. И только он, Яргохор, сможет в полной мере использовать эту мощь.
Река душ, вырвавшихся из застенков, резала Упорядоченное, словно серый клинок. Поток казался бесконечным, тысячи лет Хель собирала в своих залах «недостойных Валгаллы», и набрались их великие множества. Всего один мир, всего один – а какая сила, какая силища, навек запертая, заключённая в этих «душах», субстанциях, субстратах, из коих ещё только предстоит вырасти поистине великому!..
Теперь он, Яргохор, сможет отомстить поистине всем; всем, кто бросил и предал его, кто обрёк на века жалкого прозябания в северных тундрах Хьёрварда, где он лишь уныло влачился туда-обратно по тёмному тракту. Он отомстит своей родне, первой отвернувшейся от него, он отомстит тем, кто пришёл следом, потому что никто не помог освободиться, никто не помог освободиться, никто не желал разглядеть в нём не Яргохора, не жуткое чудище, уволакивающее мёртвых в Хель, а Ястира, каким он был до Первого Дня Гнева.
Все забыли, как он сделался Водителем Мёртвых, никому не было до этого дела; никто о нём даже и не вспомнил.
Что ж, память у него хорошая, как и положено провожающему мертвецов в их последний путь. Но только теперь, сокрушив барьеры царства Хель, он понял, что истинное предназначение Водителя Мёртвых не только вести души к месту их упокоения, но и в должное время вызволять оттуда.
Хьёрвард остался позади, впереди расстилалось бескрайнее Упорядоченное, со