Коварный дуэт. Владимир Александрович Жуков
за кордон. Все больше никаких походов ни к Блинкиной, ни к другим «божьим одуванчикам». Пусть они для утех ищут себе таких же трухлявых пней. Только на цветы потратился».
– Клавдия Ивановна, я принимаю пациентов только в зубопротезном кабинете и в рабочее время, но для вас готов сделать исключение.
– Ради Бога, какие наши годы, – с иронией, будто делает ему одолжение, промолвила гостья.
– Хотя дареному коню в зубы не смотрят, но в качестве профилактической меры сейчас же, пока не приступили к трапезе, осмотрю ваши драгоценные зубки, – предложил стоматолог, резонно полагая, что редко кто откажется от бесплатной услуги.
– Клава, соглашайся, у Семена Романовича золотые, волшебные рученьки, – поддержала Розалия. – Я же тебе не один раз предлагала побывать у него на приеме…
– Для меня самым лучшим стоматологом был и останется до конца моих дней Наум Абрамович Зубрицкий, царство ему небесное, преставился полгода назад. Прекрасный специалист, щедрой, бескорыстной души человек. Хотя и было ему за восемьдесят, но продолжал работать, почитай на боевом посту скончался. Таким, как он, надо давать ордена, еще при жизни ставить памятники, – Рябоконь перекрестилась. – Я дала себе зарок, что ни к кому за помощью по поводу зубов не обращаться. Не хочу угодить в лапы к диким эскулапам, которые в стоматологии ни в зуб ногой.
– Складно сказано, – усмехнулся Дубняк и подумал: «Нашла праведника. Хитрый и алчный Наум Абрамович обдирал доверчивых пациентов, как липку. Принимал для изготовления протезов и коронок золото высшей пробы, а ставил самой низкой, объясняя, что мягкое золото быстро стирается, а со сплавом твердое, как сталь. Пациенты слепо верили, что стали обладателями золотых зубов, а по сути, носили во рту «булат» или олово вместо платины. Ох, и погрел на них свои загребущие клешни и щупальца Зубрицкий. Вот с кого мне следовало с самого начала брать пример. Сейчас бы не страдал из-за острого дефицита средств, имел бы свой бизнес».
Проявив благоразумие, он не стал переубеждать Рябоконь в ее наивном заблуждении по поводу щедрости обожаемого ею Наума Абрамовича, а уверенно произнес:
– Клавдия Ивановна, покажите мне свои драгоценные зубки.
– Хорошо, – после притворного сомнения согласилась она и открыла обозначенный губной помадой вишневого цвета рот. Дубняк оглядел ее зев с рядом крупных зубов, протезов и подумал: «С такими зубами место на конюшне». Однако вынес вердикт:
– Наум Абрамович в своем репертуаре.
– В каком еще репертуаре? Он ведь не певец, не солист театра или эстрады? – насторожилась женщина.
– От певцов и солистов, даже выступающих под «фанеру», меньше вреда, чем от ушлого стоматолога, – заметил он. – А репертуар понятен. Он изготовил протезы и коронки из дешевого турецкого золота. Три коронки основательно стерлись и требуют срочной замены.
– Почему из турецкого, а не настоящего, советского?
– Это вы у него спросите при встрече.
– На