Долгий путь скомороха. Книга третья. Софья Орех
дождь глухо барабанил по крышам домов. Тяжёлое небо чёрным свинцовым шатром нависло над городом и вот уже третий день извергало на его жителей нескончаемые дождевые потоки. Почерневшие от влаги стволы деревьев жалко смотрелись без своей листвы. Сами опавшие листья коричневым неровным покрывалом устилали землю и уже начали издавать запах прелости.
Едва различимые в темноте деревянные мостовые большого города были черны и склизки от дождя и растёртой лошадьми и повозками грязи. По ним изредка проносились всадники, кареты, телеги, распугивая мокрых, худых, злющих псов, сновавших в подворотнях в поисках скудного пропитания. Редкие хмурые прохожие торопились домой, зябко кутаясь в суконные кафтаны и тёплые зипуны. Широкополые шляпы прикрывали их головы, укрывая от холодных струек воды, стекавших с полей прямо на сапоги. Женщины в платках поверх кик и кокошников, придерживая руками полы длинных юбок, старались аккуратно переступать через проломы в деревянных мостовых и лужи с водой. Только мальчишки, которым была нипочём любая погода, весело перекрикиваясь, громыхали по мостовым большими отцовскими сапогами и потуже затягивали старые, потрёпанные кушаки на смешно сидевших на них больших кафтанах, доставшихся от старших братьев или дядьёв…
Елена с Авдотьей сидели у стола, и при свете толстой свечи умело подшивали низы у новых полотняных рубах. В углу на лавке сидел рыжеволосый силач Василий и, ловко управляясь железными инструментами, вырезал из липовой заготовки красивую деревянную шкатулку. Рядом с ним на полу сидели подростки Андрейка с Теодоркой и, внимательно следя за его руками, изо всех сил старались повторять за ним все движения, крутя в руках такие же липовые чурки. Особенно старался Андрейка. Высунув от усердия кончик языка и наморщив лоб, он тщательно исполнял все указания Василия. Очень уж хотелось ему подарить такую шкатулку своей матери Акулине, оставшейся холопкой на подворье боярина Скобелева.
Скрипнула дверь и в комнату вошёл в промокшей верхней одежде и блестящих от воды сапогах старик Никифор. Казалось, что он ещё больше постарел и усох за последний месяц.
– Дождь проклятый так и льёт не переставая, – раздражённо констатировал он, скидывая с себя промокший насквозь кафтан. – А нам через день представлять на подворье у какого-то там князя. Помните, Ратмир говорил ещё неделю назад.
– Помним, а как же. У князя Петухова… А ты у себя не мог кафтан-то снять, Никифор? – недовольно спросила карлица Авдотья, посмотрев на маленькие лужицы воды, появившиеся у порога небольшой комнаты. – Смотри, какую сырость тут развёл.
– Да, ладно тебе, Авдотья, – махнул рукой Никифор и, помолчав, негромко спросил: – Что, не приходил ещё?
– А то сам не видишь! – как-то зло откликнулась карлица и с остервенением стала рвать запутавшуюся нитку на шитье.
Елена только тяжело вздохнула и, опустив голову, продолжила, молча шить.
– Опять заявится ночь-полночь. Благо, хоть сразу спать ложиться. Не то, что некоторые – напьются и буянят всю ночь, не давая никому покоя, – продолжила Авдотья, подправляя пальцем подгиб на шитье. – Слава Богу, мой Василий меру знает и до такого состояния не напивается никогда.
– Ратмир тоже раньше так не пил, – не поднимая головы, тихо произнесла Елена.
– Не пил, – согласился с ней старик Никифор, присаживаясь за стол. Он взял с глиняного блюда, стоявшего посередине стола краюху ржаного каравая и, отламывая от неё маленькие кусочки, стал по одному отправлять их себе в рот.
– Поговорил бы ты с ним, Никифор, – Авдотья подняла на старика просительный взгляд.
– А я говорил! Вон Олёна свидетель, – пожал плечами тот. – Только он ответил, что у него всё в порядке и мне не о чём беспокоиться.
– Так ещё поговори! – не унималась карлица. – Скажи ему, что нельзя так себя и других подводить. Как он думает акробатику представлять, если у него руки начнут дрожать или взор ослабнет? Вы ведь с ним с огнём кульбиты крутите…
– Вот и скажи ему это завтра сама, – раздражённо бросил Никифор и более миролюбиво добавил: – Ложитесь уже спать, полуночники. Придёт он ночевать. Куда ему деваться…
– И скажу!.. Всё, Василий, заканчивайте. Завтра продолжите, – обратилась карлица к сидевшим в углу силачу и мальчишкам. Те беспрекословно начали собирать инструменты и сгребать опилки.
– Пожалуй, я тоже пойду, – поднялся из-за стола Никифор и, подняв с лавки мокрый кафтан, направился к входной двери. – С Богом, ложитесь спать.
– С Богом, Никифор, – кивнула ему грустная Елена и стала торопливо собирать шитьё.
Дверь за Никифором закрылась. Оставшиеся скоморохи переглянулись между собой.
– Сам же отстранил от себя Ратмира и сам же ещё хочет, чтобы он оставался как прежде, – покачала головой Елена. – Может Ратмир и переживает из-за этого…
– Да из-за этой Мирославы Ратмир переживает! Что уехала она с концами. Потому и запил! Месяц с лишним уже, почитай, пьёт. И этот старый туда же! Вот и не могут поделить её между собой, – тоном, не терпящим возражений, уверенно заявила Авдотья.
– Я