Собчак. Павел Смоляк
от встречи с депутатами всячески уклонялись.
После нескольких неудачных звонков в приемные членов Политбюро Собчак, не желая прерывать расследование, написал записку Михаилу Горбачеву, в которой весьма в ультимативной форме потребовал немедленной явки уклонистов на слушания комиссии.
«В случае, – говорилось в записке, – если в ближайшие два дня указанные лица (Лигачев и Чебриков. – П. С.) не предстанут перед комиссией, мы вынуждены будем прекратить свою работу, завершить ее и записать в своем заключении, что эти лица от явки для дачи объяснений комиссии уклонились, и на них будет возложена вся связанная с этим политическая ответственность».
Из приемной секретаря ЦК КПСС Виктора Чебрикова позвонили на следующее утро. Сначала формальный разговор с помощником, затем трубку взял сам экс-председатель КГБ8. Чебриков быстро согласился на встречу, которую Анатолий Александрович назначил на одиннадцать часов.
Вторым, буквально через пятнадцать минут, Собчаку позвонил Егор Лигачев. Обменявшись любезностями, мужчины договорились на встречу в половину третьего.
Разговор с каждым высокопоставленным партийцем длился более трех часов. «Оба то давали не вполне четкие ответы, то много и подробно рассуждали на общеполитические темы и предпочитали уходить от острых вопросов», – описывал «допрос» Собчак.
Обычно эмоциональный Егор Кузьмич, фактически второй человек в стране, на вопросы депутатов отвечал спокойно, дозировано, будто находился не в кругу коллег, а на допросе фашистских карателей.
Ему с неохотой пришлось признать, что 7 апреля 1989 года он действительно собрал в ЦК совещание по поводу не стихающего митинга в Тбилиси. Протокол встречи не велся; собравшиеся, среди них министр обороны СССР Дмитрий Язов и председатель КГБ Владимир Крючков, «просто обменялись мнениями» и решили перебросить войска в Тбилиси. «Мы дали определенную силу, с тем чтобы она могла на месте решить, что делать», – пояснил коллективное решение уже Чебриков.
Депутаты выяснили, что 8 апреля в ЦК прошло еще одно заседание, протокол собрания опять не велся, как полагал Собчак, специально, ибо «круговая порука безответственности гарантирует бюрократической системе успех при любом развитии событий». После всех сомнительных совещаний Егор Лигачев внезапно ушел в отпуск.
«Итак, – подытожил Собчак, – решение никак не зафиксировано, а двое участников того совещания (1-й замминистра внутренних дел Василий Трушин и Дмитрий Язов) немедленно отправляются это решение выполнять. И действуют весьма энергично». Кроме этого, в известность о принятом решении не были поставлены ни Михаил Горбачев, отсутствующий в СССР (был в Англии), ни председатель правительства Николай Рыжков, так как, следовало из объяснений Лигачева, по правилам Политбюро подобные вопросы в ведение премьер-министра не входят, хотя Рыжков входил в состав Политбюро.
Позже
Виктор Чебриков занимал должность председателя КГБ с 1982 по 1988 год. С 1988 года – секретарь ЦК КПСС и председатель Комиссии ЦК КПСС по вопросам правовой политики. С 1985 года до 20 сентября 1989 года – член Политбюро ЦК КПСС.