Обреченные на страх. Альбина Нури
это ясно. Оставить маму одну в Ягодном в таком состоянии невозможно, об этом нечего и думать.
Я принялась убеждать ее, чтобы она пожила со мной в Казани. Возможно, это сумеречное состояние пройдет, если она сменит обстановку. Но мама ни в какую не соглашалась.
– Куда это я поеду из собственного дома? – протестовала она. И если находилась в помрачении, то непременно добавляла: – Наши вернутся – а тут никого? Отец расстроится.
Слушать, как мама говорит о них в настоящем времени, было невыносимо. Я думала, мы будем вместе ходить на могилы, вспоминать, плакать. Со временем острая боль притупится, превратится в тихую светлую грусть, и мама оправится – вот на что я надеялась. Тем более ей неизвестна истинная причина гибели Жанны и Даши. Но как идти на кладбище, как оплакивать, если муж, дочка и внучка в ее сознании живы?
Мама отказывалась ехать, а я не могла остаться, бросить работу и ухаживать за ней. Наверное, многие осудили бы меня: для любящей дочери выбор между матерью и карьерой очевиден. Но работа была моим способом выжить. Да что там, Журнал и был моя жизнь, и если у кого-то имеются другие жизненные маяки – семья, дети, то это счастливый человек. И потом, где брать деньги? Кредитная машина, ипотека, текущие расходы… Кто возьмется меня содержать?
Каникулы пролетели, и я решила жить в Ягодном и ездить отсюда на работу – иного выхода не видела. Однако вскоре стало ясно, что из этой затеи ничего не получится. В первый же день ближе к обеду мне позвонила соседка.
– Марьяша, приезжай скорее! – захлебываясь, кричала она в трубку. – Мать-то чего удумала!
Сердце у меня упало.
– Пошла к вашим, ну то есть к Жанночкиному дому, и давай их звать! Чего, мол, к нам с отцом не приходите? Из отпуска вернулись, а не приходите? Стучит, колотит в дверь и кричит.
– Где она сейчас? – проговорила я, соображая, что делать.
– Дома сейчас. Уложила ее. Ледяная вся – без шапки пошла, в тапочках домашних. Хорошо еще – пальто надела!
Все, можно не сомневаться: теперь весь поселок будет знать, что у мамы не в порядке с головой. Хотя это, конечно, не самое плохое.
– Ей открыл кто-то? Новые хозяева?
– Открыли – она так кричала! Там пара молодая, женщина беременная. Вышла, а Лена-то давай голосить: «Кто ты такая? Как сюда попала?» Люди слышали, Катерина с Верхней улицы за мной прибежала, я и увела Лену. Насилу увела! Не пойду, говорит, хоть ты убей! А я…
– Спасибо вам, Наталья Павловна, – прервала я излияния соседки. Наслушаюсь еще – в разных вариантах, со всеми подробностями.
Насколько я знаю наших, поселковых, каждый второй теперь будет считать своим долгом прокомментировать мамину выходку, посочувствовать и задать главный вопрос: Елена Ивановна с ума сошла или как? И давно ли?
Когда я приехала в Ягодное, мама с непримиримым видом лежала в своей комнате. Кое-как выпроводив неугомонную соседку, я присела возле нее. Губы у мамы были поджаты, глаза сухие, но покрасневшие: она недавно плакала.
Изменения в голове постепенно стали отражаться на ее внешности. Совсем