Палачи и герои. Сергей Зверев
вещал дед, воодушевленный возвращением России на свои исконные земли. – Но Польша СССР никак не сестра. А скорее шавка дикая, которая все норовила от нас кусок откусить. И то Гитлеру, то Чемберлену свое расположение продавала. Поделом, что теперь она под немцем.
Дядю Вислава бравый курсант-пехотинец дома не застал. Тот со всей семьей отправился в Львовскую область – укреплять органы советской власти, агитировать за новую жизнь и колхозы…
За два года Иван от учебы взял все, что смог. Ну а дальше жизнь покажет, чего он стоит. Скоро у него будет свой стрелковый взвод.
Летом 1940 года, получив лейтенантские кубики, вещевое довольствие и направление в Киевский военный округ, на только что отвоеванную Волынь, он приехал домой в законный уже командирский отпуск. Деда его направление не обрадовало.
– Ты учти, внук, народец в Галиции забитый, но себе на уме. И гниловатый. Западенец кланяется низко, но нож точит. Спиной ни к кому не поворачивайся. Ни с кем близко не якшайся – продадут. Не скоро мы поганый рабский дух из них выбьем…
Глава 5
Два года Дантист мотался по тюрьмам. Сокамерники сторонились его – репутация убийцы и психа шла впереди него, а то, что он убил полицейского, в тюрьме считалось почетным. Администрация, видимо, получив на его счет определенные указания, к его персоне относилась лояльно. Немало соратников томилось в застенках, что позволяло организовать свой тюремный клан. Только в одной камере националисты-поляки решили устроить выяснение отношений, но он отрезал:
– Кого сейчас не убью, того мои соратники с воли приберут. Вместе с семьями.
Подействовало. Больше к нему вопросов не было.
Летом 1939 года он вернулся туда, откуда начал свой путь, – в Краков. Правда, в другую тюрьму, располагавшуюся за городом.
А на воле происходили судьбоносные события. Страну поразила милитаристская истерия. С кем будет война, то ли с СССР, то ли с Германией, никто не знал, но в том, что Польша выйдет из нее победительницей, патриотически настроенная общественность не сомневалась.
Осенью 1939 года грянул гром – Германия вторглась в Польшу. Дантист знал, что это рано или поздно произойдет. Но даже самые ожидаемые события всегда случаются неожиданно.
В восьмиместной камере разгорались словесные баталии. Возобладало мнение, что самая смелая в мире кавалерия и непобедимые бронетанковые части Польши через неделю будут пировать в Берлине. Ведь по численности и вооружению польская армия немногим уступала немецкой, а где-то и превосходила. А еще есть знаменитый польский боевой дух, который удесятеряет силы каждого солдата.
Немецкие танковые клинья за несколько дней перемололи в труху и знаменитую польскую кавалерию, и пехоту, а гитлеровские люфтваффе безраздельно властвовали в воздухе. Руководители Польши сбежали в Англию задолго до окончания боевых действий, бросив на растерзание врага армию и народ, а потом гордо заявили, что теперь они «правительство в изгнании». Дантист только усмехался