Призраки глубин. Кристиан Роберт Винд
Вряд ли ему нравилось подобное обращение, но я не привык театрально фамильярничать с людьми, да и этот старый моряк не вызывал желания отвешивать почтительные поклоны. Он же молча сносил любые мои колкости и пренебрежительные обращения, делая вид, что просто не услышал их.
– Ты попросил меня помочь…
– Я не просил тебя, – оборвал я его. – У тебя не было выбора. Ты стал соучастником преступления – по своей ли воле или же нет, это уже совершенно не важно. И в твоих интересах все исправить и помочь мне выйти на след похитителя. Я думаю, не стоит тебе напоминать, что будет с твоей душонкой после кончины, если на твоих грубых руках окажется невинная детская кровь. О солнечной лужайке и диковинных зверушках в райском саду ты можешь навсегда забыть.
Капитан поежился. Еще вчера в таверне, беседуя с ним, я понял, что моряка загробная жизнь волновала гораздо сильнее, нежели реальная. Он не на шутку пугался каждый раз, когда я открыто намекал ему на то, что он совершил крайне небогоугодный проступок, а потому ближе к концу нашей беседы капитан самолично вызвался помочь и доставить меня на злополучный остров.
Под воздействием нескольких чарок хмельного напитка он распалялся все больше, то тихо бубня себе под нос молитвы за спасение душ украденных младенцев, то выпрашивая у Господа милости и прощения для себя самого.
– Твоя каюта располагается сразу за моей. Мальчишка уже отнес туда твой чемодан.
Он отвернулся и тяжело зашлепал по палубе своими огромными ботинками. Я решил больше не оставаться снаружи, потому что начал чувствовать, как через рукава и ворот плаща к моей коже подбирается неприятная морская сырость. «Тихая Мария» мирно покачивалась на волнах, раз за разом погружаясь носом в водную гладь. Туман остался позади, и теперь вокруг дряхлой посудины виднелись только бесконечные темные волны.
3
В моей каюте было тесно, но вполне уютно. Стены здесь оказались отделаны мелкими светлыми дощечками, которые выстраивались в длинные продольные полосы. С одной стороны помещения стояла низкая деревянная койка, прибитая ножками к дощатому полу, а с другой – небольшой стол и табурет. Должно быть, здесь раньше отдыхал помощник капитана или боцман. Но теперь «Тихая Мария» лишилась своей команды, и мне отвели лучшую каюту.
Я не стал раздеваться, лишь затолкал чемодан ногой под койку, а затем опустился на табурет, устало положив локти на столешницу из светлого дерева. Меня не покидало гнетущее ощущение, словно весь мир вокруг сейчас водил меня за нос. Стоило мне только обернуться, чтобы поймать обманщиков с поличным, как все тут же принимали отстраненный вид и занимались привычными делами, а когда я снова отворачивался, за моей спиной опять начинала выстраиваться вереница, облаченная в черные мантии. Я гнал от себя эти навязчивые мысли прочь, списывая их на усталость, отсутствие сна и невроз.
Затем я воскресил в своей голове образ растерзанной старухи.