Жена и 31 добродетель. Екатерина Владимировна Костина
кисти благоговейный обжигающий поцелуй.
В этот момент они забыли, что оба практически раздеты, что перед этим им было так неловко, что они смущались как дети, про те события, что практически их развели в разные стороны. Забыли обо всем, кроме глаз друг друга, от которых невозможно было оторваться. Магия витала в воздухе, закручиваясь вокруг них спиралью, отнимая способность двигаться и говорить. Их тянуло с неудержимой силой, толкало в объятия, напрягало губы, призывая обняться, поцеловаться, отдаться и покончить с натянутостью в отношениях.
Первой опомнилась Амабель. Как бы ей не хотелось развития событий, она была уверена, что первый шаг должен исходить от мужа. Ему надо сделать так, чтобы она научилась доверять ему, полагаться на него до такой степени, чтобы не бояться отдать в его руки свою жизнь и… честь. Что греха таить, он был красив, загадочен и привлекал ее вопреки всем обстоятельствам и здравому смыслу. Ей просто хотелось познать счастье полноценной жизни, дышать свободно и любить этого мужчину, предназначенного ей судьбой. Любить, не оглядываясь на прошлые ошибки и ложные домыслы. И верить ему как себе.
Она порывисто вздохнула и отодвинулась, чтобы пройти мимо него к шкафу и накинуть на свое тело теплый шлафрок. Прикрыв его, а особенно глубокий вырез груди, она почувствовала себя увереннее. Роберт, отыскав свои вещи, медленно оделся, временами поглядывая на нее. Он был задумчив и, казалось, подбирал нужные слова.
Когда они опять оказались друг перед другом, прежняя неловкость опять расцвела буйной порослью. Молодые люди пытались держаться стойко, но она опутывала их, мешая начать выстраивать что-то новое. Амабель хотела отвернуться, но Роберт остановил ее за руку. Его силы воли хватило на них обоих.
– Я… увижу вас за завтраком? – с надеждой спросил он. Она не видела причин отказать ему в этом.
– Да, – последовал кивок и легкая улыбка.
– Могу ли я попросить вас об одолжении?
– Еще об одном? – лукаво спросила Амабель, и они легко рассмеялись. Неловкость рассыпалась как карточный домик.
– Я очень жадный, – шутливо признался Роберт. Его острота была оценена ею по достоинству.
– Слушаю вас, – она смотрела на него и видела отражение своей улыбки на его лице.
– Завтра приезжают мои родители. Я уже говорил вам об этом. Мой отец… имеет дурную привычку лезть не в свои дела, и, я знаю, он будет расспрашивать слуг о нашей… жизни.
Амабель побледнела. Она представила маркиза Нортгемптона, шныряющего по их дому и опрашивающего прислугу обо всем, что произошло за последнее время. Ее глаза в ужасе расширились.
– Не беспокойтесь, – поспешил ее утешить Роберт. – Слуги преданы нам и не болтливы, но… одно обстоятельство может ему показаться подозрительным.
– Какое обстоятельство? – еле проговорила она, еще не оправившись.
– Что я не прихожу к вам вечерами.
Она удивленно подняла на него глаза.
– Вы хотите сказать, что он лично будет это проверять?!
– Нет, –