Хищник. Если его можно ранить (сборник). Антология
с людьми как можно строже: враг их не помилует, а Джексон не собирался позволять кучке янки перестрелять своих солдат. Но одними угрозами тут было не обойтись: его просто перестали бы уважать. Подчеркивая, что приказ – для всех, не исключая и его самого, он объявил:
– То же самое касается и меня. Увидите меня бегущим от врага со страхом в глазах, значит, я вам больше не генерал, – он постучал указательным пальцем по лбу. – Всадите пулю. Прямо сюда.
Он прошелся вдоль строя, глядя на чавкающую под ногами грязь. Несколько дней лил дождь, но теперь жаркое не по сезону солнце наверстывало свое, подняв большую часть вылившейся на землю влаги обратно в воздух. Духота была невыносима. До нитки промокший от пота мундир противно лип к телу, и генерал вложил всю силу своего раздражения в последние слова:
– Завтра утром мы дадим этим янки трепку, которую они забудут не скоро. В следующий раз, когда я буду говорить с вами, армия старины Джозефа Хукера[3] будет драпать вверх по Потомаку – прямо к черту в задницу!
Усталые люди оживились и разразились восторженным воплем. Вопль волной разнесся над строем, докатившись даже до тех, кто не мог слышать генерала. Но это было неважно. Его слова будут пересказывать друг другу шепотом всю ночь напролет, и каждый добавит к речи о чертовой заднице что-то от себя. Ну и пусть – лишь бы не задумывались о надвигающейся смерти.
– А сейчас поешьте как следует да выспитесь хорошенько. Подъем на рассвете.
Каменная Стена махнул рукой и повернулся к темному лесу, отделявшему армию от поля, где многим из его людей предстояло умереть. Они обошли Хукера с фланга. План, предложенный генералом Ли[4], был дерзок, но безупречен. Однако Джексон не собирался вести своих людей в битву, не увидев поле боя собственными глазами.
– Гусь! – окликнул он.
Мгновение спустя тот возник рядом.
– Мы готовы, сэр.
Гусь дело знал. Лучших, чем он и его люди, Каменная Стена еще не видел. Безжалостные, проворные, ловкие в обращении с мушкетом и с клинком… Генерал не сомневался, что до войны все они были не из ангелов. Скорее всего, преступники, и не только с виду: все они, подобно Гусю, скрыли свои имена, выбрав вместо них клички. Но на поле боя все равны, а четверо, стоявшие рядом с Гусем, уже не единожды искупили любые прошлые прегрешения.
Ни слова не говоря, все шесть человек направились к опушке – Гусь рядом с генералом, остальные чуть позади, с оружием наготове. Войдя в лес, Гусь пошел первым.
Здесь, на юге, молодая весенняя листва распустилась так пышно, что тусклый звездный свет не достигал земли. Луны и вовсе было не видно: ушла, отступила, как вскоре отступят и их враги… Гусь остановился, вслушиваясь в тишину. Слух у него был острым. Порыв ветра прошуршал в кронах деревьев, посыпавшиеся вниз капли забарабанили по земле. Больше вокруг не было слышно ни звука – казалось, даже птицы улетели прочь.
«В лесу убийцы, – подумал Каменная Стена. – Так что птицы поступили мудро».
– Фонарь? – спросил Гусь.
– Только один, – ответил генерал, –
Джозеф Хукер (1814–1879) – генерал-майор армии Северян, командующий Потомакской армией.
Роберт Эдвард Ли (1807–1870) – главнокомандующий армией Конфедератов и один из самых известных американских военачальников XIX века.