.
долбаный ублюдок! – в бессилии крикнул доктор. – Я нужен, меня и бери!
Если бы людей перестали убивать, то никто не знает, что бы было. Демон сделал вид, что не слышал отчаянного вопля. Он сдёрнул с Халюкина очки, раздвоенным язычком облизал прокурорское лицо. Антоха морщился и плевался, но от мистики не сбежать, если ты сам к ней пришёл.
– Это всё неправильно! – заорал Андрей Васильевич, тиская «магический ошейник». – Почему, мать её, драная железяка не действует?! Или тоже вышел срок годности?! – Врач поднял голову к небу. – Эй, где вы, ангелы, архангелы?!.. Ну, помогите, ну подскажите же мне!..
– Ха-ха-ха-ха! – захохотал демон, повернув к Бутербродову лицо с уродливо раздвинутыми в гримасе зубами. – Ангелы по ночам дрыхнут. Им плевать на тебя и твоего уродливого друга!!!
– На себя посмотри, эталон красоты! – огрызнулся Антоха, дергаясь в стальной хватке нечистика. – Так тебе сразу и поверили! Правда, Бу?
Прокурор мужественно пнул нежить под пояс.
– Ха-ха-ха-ха! – вновь зазвучал грубый громкий смех демона.
– Ох, мля! – скривился от боли Халюкин. – У тебя железные яйца? Или ты, вообще, без яиц, чёрт возьми? Как с этим у демонов, просвети?
Иногда зло исчезает, уступая место добру. В мистике так повсеместно. Доктор мучительно задумался, ловя ускользающую мысль забормотал:
– Сразу поверил, сразу поверил… О, блин, вспомнил!.. Не верь ему сразу… – Андрей Васильевич напрягся и крикнул что есть сил: – Яви свой истинный облик! Слышишь, ты, чудила!..
Чудище метнуло на доктора злобный взгляд и отшвырнуло прокурора в сторону. Сделало шаг вперед, потом второй… на третьем шаге его затрясло. Пшик, и демон растаял подобно апрельскому снегу. У костра образовалась большая тёмная лужа.
– Спокуха! – рявкнул Халюкин, подобрал пистолет и подорвался к луже. На поиск очков времени не осталось.
– Осторожней, очкарик! Хрен на выдумки горазд!
Лужа действительно завибрировала, вытягиваясь в высоту. Выше и выше… Раз, два, три, четыре, пять – вышел Тузик погулять. Лужа превратилась в коричневую собачку ростом с человека, и отнюдь не добродушную.
Халюкин успел отпрыгнуть, палить благоразумно не стал. Близоруко щурясь, он нервно дёргался, стоя в паре метров от животного.
Собачка прыгнула к доктору, придавила его лапой к земле. Разинула смердящую клыкастую пасть.
– Ты не успеешь, Андрюха!
– Успею!
Доктор извернулся и брякнул «магический ошейник» на голову пса, точно между острых ушей. Атрибут нежно скользнул на шею, легко провалившись через массивный череп. Собачка замерла, будто статуя, ни в силах даже тявкнуть. Да здравствует парализация!
– Есть! Антох, давай шлюху!
– Сейчас!
Халюкин заметался у костра, проклиная свою близорукость.
– Скорей! Гадина мне все рёбра отдавила!
– Вот!
Прокурор, наконец, подал книгу, обернутую в газету.
– Приятного аппетита! – ехидно произнес врач и всадил томик в клыкастую пасть.
То,