Граф Монте-Веро. Георг Борн
вышел из залы и в сопровождении прекрасной графини Валески спустился в залитый огнями парк.
Ионинский был очень богат. И он сделал все, чтобы по достоинству принять освободителя Польши. Несчастный граф не подозревал, что пустил волка в овчарню, что этот человек отнимет у него последнее счастье, лишит последней отрады в жизни.
Празднество в замке было в разгаре, а Валеска и Наполеон медленно прогуливались по дорожкам парка. Высокие фонтаны дарили воздуху освежающую прохладу, тропические растения и благоухающие розы придавали всему какую-то волшебную прелесть.
Наполеон и Валеска оказались одни среди этих райских кущ. Они шли по аллее, усаженной с обеих сторон пальмами и миртами.
– Этот парк так прекрасен, – проговорил император, входя с юной графиней в затененную беседку, – что, отдыхая здесь, подле вас, графиня, мне кажется, будто я оказался в каком-то сказочном мире.
– Странно, сир, – отвечала юная графиня не без кокетства, – я и вообразить себе не могла, что вам достанет терпения просидеть хоть четверть часа в обществе женщины.
– Если она так соблазнительно хороша, как графиня Валеска, то самый стойкий мужчина не мог бы поступить иначе, поддавшись вашим чарам, – император опустился на оттоманку подле гордой польки.
Молодая графиня почувствовала, как рука императора призывно обвила ее тонкий стан; щеки девушки пылали, блестели в полутьме глаза. Пленительной улыбкой отвечала она на страстный шепот Наполеона.
Гордая дочь графа Понинского забыла обо всем. Сладостное забытье овладело прекрасной Валеской и Наполеоном. Она отдалась ему.
Страстные объятия были недолгими. Императору показалось, что кто-то неподалеку тихо произнес имя Жозефины.
Он быстро оправился – кто осмелился подслушать его?
Император обернулся.
На мраморных ступенях лестницы стояла побледневшая графиня Понинская… Мать знала повадки Наполеона и решилась последовать за дочерью. Но было поздно! Позорное клеймо пало на род Понинских – дочь сделалась любовницей императора…
Тем временем в залу, где собрались гости, в смятении вбежали лакеи.
– Господин граф! – докладывали они наперебой, – несчастье случилось… Лошади понесли карету, запряженную четверкой вороных. Подавило детей и стариков. Лошади мчались по улицам… Даму под черной вуалью выбросило из кареты… Кучер с размозженной головой лежит в ста шагах отсюда.
Гости оцепенели от ужаса.
Слова прислуги не замедлили подтвердиться.
С шумом и треском протащили обезумевшие лошади сломанную пустую карету по городу, пока не исчезли в темноте ночи. Сбежавшаяся толпа с участием смотрела на прекрасную даму, распростертую на земле. Она говорила что-то на непонятном языке. Никто не знал ни ее, ни того, откуда и куда она ехала. Через несколько минут тут же, на месте, она даровала жизнь мальчику и сразу же скончалась.
Отблеск кометы, ярко сиявшей на небе, упал на новорожденного младенца, которого бедные крестьяне