Дитя Дьявола. Алексей Дымов
одиночество явно было мнимым, так как журналист часто замечал следящих за ним животных или птиц. Монокль подтверждал опасения: бесы постоянно наблюдали за ним! Но и к такому пристальному, но бесконтактному, ненавязчивому вниманию привыкнуть удалось. Михаэль попросту перестал на них обращать внимание. Другое дело, что каждый раз, сколько бы ни оттягивал минуты, приходилось возвращаться домой, где поджидала маленькая, но жестокая девчонка. К такому привыкнуть не просто! Да еще и выполнять её приказы и постоянные недовольства.
Добравшись, домой, Михаэль встречал на пороге Алекса, который традиционно отправлялся обратно в приют, не прощаясь. И, если Кэрри не изъявляла особых планов на вечер, начинал готовить ужин. Изредка, дочка спускалась раньше, чем её позовёт отец, и наблюдала за готовкой. После ужина в обязательном порядке требовала рассказать или почитать ей сказку, которую, впрочем, слушала без интереса, в пол-уха, постоянно прерывая и весьма не по-детски обзывая детских, сказочных героев бестолковыми и другими нелестными словами. Если Михаэль пытался защитить персонажей сказки или отругать дочку за грубости, то нарывался на её гнев, и в тройне усиленные оскорбления и угрозы, но уже в свой адрес. После прочтения сказки, Кэрри отправлялась на чердак со словами: «Спокойной ночи, па-по-ч-ка», а её приёмный отец, готовый задушить дочку, шёл к себе в спальню, где размышлял о своей доле, или доделывал взятую домой работу. Но чаще просто ложился спать.
В выходные дни расписание, по сути, ничем не отличалась, да и Михаэль старался даже в эти дни сбегать в контору, благо она была открыта ежедневно.
То есть, по правде, никаких серьезных притеснений или мучений отцовство Майеру не принесло. Но вся сложившаяся ситуация очень Михаэля нагнетала. Привыкший жить один, свободный, как городской ветер, он не желал, чтоб им командовали, и тем более шантажировали. Ещё сильнее нагнетало, что Анжелика продолжала жить, и, о боже(!), обнимать беса в облике котёнка, но рассказать ей всё, он благоразумно опасался. Дополнительным пунктиком к своему неудовольствию являлось то, что он единственный знал настоящих убийц сиротских детей, а наказать их или хотя бы рассказать правду никому не мог! А Кэрри день ото дня становилась всё нетерпимее. Чаще кричала и злилась, на взгляд немца, совершенно беспричинно. Дошло до того, что она откровенно грозила скормить его своим бесам, требуя полного повиновения.
Терпение Михаэля закончилось, и он стал думать над тем, как всё правильно организовать и что именно сделать. В дневное время свободной минутки не находилось и он размышлял по ночам, разговаривая сам с собою, едва слышимым шепотом.
– Во-первых, нужно, во что бы то ни стало отобрать кота у Анжелики. Слишком опасное соседство, благодаря которому Кэрри мне угрожает.
– И как это сделать? – спрашивал журналист в пространство. – Есть две маленькие проблемы. Если Кэрри узнает, мне несдобровать. К тому же, если я украду злосчастного кота, зайдя в гости, то Анжелика догадается,